Он неспешно поковылял к потенциальным жертвам. В тот самый момент Стасу приспичило справить малую нужду, и он поднялся со своего колченогого стула, чтобы окропить влагой местный клозет-гадюшник. Скорость ветеринара явно превышала желание бандита создать проблему, а потому, дверь сортира благополучно закрылась изнутри, и матёрый уркаган, забитый «правильными» наколками оказался у столика, где остались Сеня с Коляном.
В голове первого на нервной почве крутились детские песенки из старых мультфильмов, второй сидел в ступоре, пялясь на полупустой пластиковый стаканчик.
– Чёто я вас тут раньше не видел, – пробасил этот кусок мяса, опираясь на край стола так, что тот даже чуть накренился, хотя и был надёжно прикручен к полу.
Мелодия в голове прервалась, словно плёнка в магнитофоне порвалась, и Арсений поднял глаза. Судя по эмоциям на его лице, произошло нечто из ряда вон. Потому что бандит с Коляном в недоумении переглянулись.
– Дядя Егор! – радостно выдал Сеня, вскочил из-за стола и бросился обнимать ничего не понимающего рэкетира. Тот хлопал ресницами, пытаясь сообразить, что происходит
– Вы что, не узнаёте? Это я, Сенька, вы с папой моим работали и борьбой вместе занимались. Вы мне ещё в детстве железную дорогу подарили. Помните?
Мужик краснел с каждой секундой всё сильнее, ощущая задницей, что его товарищи пристально смотрят в спину, недоумевая, какого хрена их лидер, командир «бригады» обнимается с мужиком посреди комнаты.
– Сенька, сел быстро на место, – прошипел он, – Ишь ты… развёл тут телячьи нежности. Я теперь не дядя Егор, а Сява Хриплый. Мы с корешами типа того… контролируем территорию от имени мытищинских.
Троица в кожанках подошла поближе, – Чё, Хриплый, на пацанов перешёл? – хохотнул один из них.
– Если перейду, твоя жопа будет первой, – парировал дядя Егор, стараясь не выдать волнение, – Это сын старого корефана. Мы с его папашей огонь и воду прошли. Запомните его. Если кто тронет – лично закопаю.
Колобки – качки согласно покивали, дескать, нам-то без разницы, кого торцевать. Этого нельзя, вон, рядом сидит ещё кандидат. Колян, понимая, что он остался крайним. Ситуацию спас пришедший из Сортира Стас.
– О чём сыр-бор, – спросил он с традиционным пофигизмом, словно рядом стояли не профессиональные выбиватели духа из всего живого, а четверо школьников.
Хриплый с мужиками потянулись куда-то под куртки, и хрен знает, чем это могло закончиться, если бы не Сеня, радостно сообщивший, – А мы с дя… Хриплым должны срочно обмыть встречу! Станислав Борисович, это давний и очень близкий друг моего отца. Все дружно выдохнули, а Гоги принёс ещё водки и закуси.
Через полчаса Егор надрался так, что начал приставать к стриптизёрше. Той, конечно, было лестно внимание успешного и богатого мужчины, но она отлично представляла сцену с утра, после которой её может спасти только прыжок из окна. Только вот, шансов пролезть, а потом ещё и выжить было меньше, чем у Коляна стать рулевым. Потому бабёнка оказалась в тупиковой ситуации. С одной стороны, отказать Хриплому – подписать себе смертный приговор. С другой – та же хрень при согласии. Бармен решил принять огонь на себя, попытавшись отвлечь гостя рассказом о том, как ростовские покушаются на мытищинское имущество, и что негодяев нужно срочно проучить.
Горе-танцовщица попыталась улизнуть, подскользнулась на луже пролитого кем-то пойла, и рухнула всем своим весом на Гоги. Тот не устоял, и завалился, как срубленное дерево на Хриплого. Тот неловко упал и зацепился головой за край стола. Этого хватило, чтобы мужик вырубился, а его товарищи бросились щупать пульс.
