– Ты живёшь здесь один?
– Жил до встречи с тобой. Нравится?
– Очень! – я скинула куртку и сапожки, и прошла в гостиную. – И Ущелье, и дом… всё такое…
– Ну, кое-что ты успела поменять. С твоим появлением здесь прибавилось всяких девчачьих вещичек. Узнаешь?
– Наверное.
– Я попросил нас сегодня не беспокоить. Иначе бы тут до утра толпился народ. Побудем вдвоём. Приготовим ужин сами, да?
– А какие еще есть варианты?
– У нас здесь есть что-то вроде хозяйственной службы. Поэтому, можем позвонить Дэборе, она пришлёт кого-нибудь из своих девчонок.
Мы прошли на кухню. Тоже просторную и светлую. Здесь было много всякой разной утвари. Кухонный комбайн, йогуртница, приспособление для жарки фигурных вафелек. Я полюбила готовить? Быть того не может. Видимо, замужество на меня так благотворно повлияло.
– Дебора? Кто это?
– Это очень суровая леди. Но к тебе она прониклась симпатией мгновенно. Было время, когда ты целыми днями не вставала с постели из-за токсикоза, так она тебя из ложечки пыталась кормить. Мы с Йеном сдались, вводили тебе через капельницу глюкозу и витамины. Так она нас выгнала и приказала с иголками не сметь к тебе приближаться. И вытянула, как ни странно.
– Боже…
Джордан подсадил меня на высокий стул. Обнял и прижал мою голову к своей широкой груди. Стал гладить по волосам.
Я уткнулась носом в его пуловер, вдохнула едва уловимый аромат его туалетной воды и еще чего-то такого родного, окутывающего спокойствием.
– Да всё нормально. Самое сложное позади.
– Позади? Я же на третьем месяце? Всё только начинается.
– Ну, ты все негативные явления первого триместра испытала в самом начале. Так что да, всё плохое уже позади.
Тёплые пальцы коснулись подбородка. Он заставил приподнять голову, склонился ко мне и легонько поцеловал в губы.
Я возражать не стала. После того тисканья в постели несколько часов назад, этот поцелуй показался невинным. Медленным, нежным, чувственным.
И я обняла мужа в ответ. Прижала ладони к его твёрдой, сильной спине, погладила.
Дыхание Джордана стало сбиваться. Как, впрочем, и моё. Поцелуй становился глубже, требовательнее.
Его ладонь проникла под мою свободную толстовку, и пальцы стали подбираться к груди. Под кружево белья, сантиметр за сантиметром.
Прикосновения были осторожны, и очень приятны. Поздно, наверное, смущаться, когда во мне его ребёнок. Который, стыдно представить даже, каким образом был зачат.
Как, интересно, у нас это происходит? Он высокий, большой, сильный. Я в сравнении с ним – дюймовочка. Что он делает и как? Что я обычно делаю?
От откровенных образов, замелькавших в голове, и от мужской ладони, гладящей грудь, низ живота наливается тяжестью.
– Хочу тебя… – он обдаёт моё лицо горячим, свежим дыханием.
Я отворачиваюсь, утыкаясь лбом в его плечо.
– Джордан, я…
– Я знаю. Не здесь.
Не хочется, чтобы он отпускал. Но и пойти сейчас дальше – страшно.
Мы с минуту просто обнимаемся. И я решаюсь продолжить расспросы.
– Расскажи мне про Йена. Он приезжал сегодня утром в клинику?
– Йен – мой кузен. Он практикующий хирург. Владеет многопрофильной клиникой и лабораторией в Сиэтле. У него есть сестра – Тереза. Вы с ней в последнее время подружки, не разлей вода.
– Подружки… я даже представления не имею, кто она. Постой, а Холли? С ней я общаюсь? И вообще, с кем-нибудь из Дипвуда?
С Холли мы дружим с детства. И очень странно, что она не вышла на связь со мной после аварии.
