Нэш всматривается в мое лицо, и слова повисают в воздухе.
– Я хочу сказать, что сейчас все нормально, но в любую минуту это может поменяться на «я схожу с ума», – признаюсь я, и Нэш разражается смехом. В его глазах читается благодарность.
Он отворачивается, и я оставляю его наедине со своими мыслями. Беру Бастьена за руку и переплетаю наши пальцы. Он такой горячий, когда становится таким чутким.
Усмешка Торреза заполняет тишину, и внезапно Сабин, Нокс, Райкер и Бастьен одновременно вскрикивают: «Я первый».
– Придурки, вы не можете красть мой прием! – возмущается Сабин.
– Наш прием, брат, – дразнит Нокс и уклоняется от удара.
– Ничего вам больше не буду рассказывать, – заявляет Сабин, но довольная улыбка, заигравшая на его лице, выдает парня с головой. – Тот, кто первым доберется до вершины холма, будет спать сегодня в палатке Винны! – внезапно кричит он и срывается с места.
Спустя две секунду я остаюсь в облаке пыли, а парни ворчат и смеются одновременно. Возможно, моя вагина более магическая, чем я навоображала. Кто бы мог подумать.
– Бред какой-то, – снова восклицает Нокс, когда я закидываю рюкзак в палатку.
Напоминаю себе сделать глубокий вдох и не наброситься на него с удушающим приемом, пока он не перестанет дуться.
– Сабин не уточнил, кто может победить, а кто нет, так что это честная игра, независимо от того, считаете ли вы это бредом или нет, – парирует Каллан, застегивая молнию на пологе палатки, которую он разделяет с Бэкетом, после того как бросил в нее рюкзак.
Энох ставит свой рюкзак рядом с моим, и я чувствую, как со всех сторон в него летят взгляды.
– Вообще-то это ничья, – в очередной раз говорит Энох, пока Нокс заносит свой рюкзачище. – Мы оба выиграли, значит, оба спим здесь, – добавляет он, застегивая молнию на моей палатке, и одна его бровь вызывающе приподнимается.
– Как бы весело ни было слушать бесконечный спор о дерьме, на которое мне наплевать, я хочу есть, – объявляю я и отправляюсь на поиски рюкзака с провизией.
У меня подкашиваются ноги, и моя усталость играет ключевую роль в неприятных эмоциях. И еще эта драма, которая началась, когда Энох и Нокс достигли того, что считалось вершиной холма, в одно и то же время. Хрупкое согласие между парнями рассыпалось в прах, и все старые раны, которые когда-либо мешали этим двум ковенам, открылись. Проблема в том, что я понимаю обе стороны, но нам нужно выяснить, как работать вместе и преодолеть все разногласия. Жаль, что у меня нет идей, как это сделать.
– Могу тебе чем-то помочь, партнер? – спрашивает Сиа с дерзкой улыбкой на губах и пониманием в глазах, когда я рычу на злаковый батончик, который никак не могу открыть.
Я слегка усмехаюсь.
– Расскажи мне, как работает принуждение. Потому что оно нужно мне, чтобы заставить их работать сообща, пока все это не закончится.
Он усмехается, качает головой и оборачивает через плечо в тот момент, когда между Нэшем и Райкером вспыхивает новая ссора.
– Да, но, к сожалению, у меня это плохо получается, – признается он, берет у меня долбаный батончик и сразу же открывает его.
Но прежде чем я успеваю откусить кусочек, спор за моей спиной разгорается сильнее. Я вздыхаю и моргаю, чувствуя, как у меня начинает дергаться глаз.
– Не думаю, что хоть кто-то из ламий справился бы с ними, – отмечает Сиа, и я съеживаюсь, когда они, выпендриваясь, начинают обзывать друг друга непотребными словами.
