– Одноглазое Лихо… – насупив бровь, произнес Михаил Кисейский, ткнув пальцем в вопросительный знак в центре сети, – серийный душегуб, ответственный за похищение, нанесение тяжких увечий и, предположительно, убийство семи тяглых крестьян с первого по десятое декабря 1771 года.
Создавалось впечатление, будто экспедитор вел дневник, каким-то образом записывая все это несчетное количество информации прямо в свой мозг.
– Жертвы едва связаны, – продолжил он, – а убийца страшен и совершенно неуловим.
На этих словах Кисейский отвернулся от схемы и посмотрел на Матрену c любопытством. Как он и подозревал, взгляд незаурядной крестьянки, жаждущей ринуться в бой, сиял ничуть не тусклее.
– Насчет этого я бы сильно поспорила, Михаил Святославович, – воскликнула протеже. – Исходя из бесчисленных показаний, Одноглазое Лихо без сомнений имеет отличительный алгоритм поведения!
Крестьянка подошла к стене улик и широко расставила руки, будто ухватив за края массив знаний как простыню.
– Каждое из семи исчезновений связано с другими тем или иным образом, – продолжила девушка. – Например, мы можем быть практически полностью уверены в том, что Лихо полагается на завесу ранней зимней темноты или непроглядной метели, чтобы застать врасплох свою жертву и свести шансы ее побега к минимуму. Так он точно поступил с плотником-Тарасом, которого похитил в момент одного из первых сильных буранов или поварихой-Ольгой, которую дикий ветрище вообще сбил с ног!
Кисейский никогда не выглядел таким впечатленным и гордым, как в тот момент, когда простая крестьянская девушка пришла к столь непростому и детальному выводу. Проведя у завершенной карты улик чуть больше десяти минут, Матрена смогла составить и доступно разъяснить запутанную систему атак Одноглазого Лиха. Теперь она переводила восторженное дыхание и смотрела в мудрые глаза своего наставника, ожидая отклика.
– Изумительно! – воскликнул Михаил, будто проверяя решение арифметического упражнения. – Далее!
Девушка смутилась. Конечно, она была неимоверно счастлива поощрению экспедитора Тайной канцелярии, но одновременно чувствовала словно добыча, заработанная тяжким трудом, улизнула из ее рук. Но, конечно, она не была готова сдаться. Развернувшись к кластеру вновь, протеже принялась тщательно изучать улики по кругу, выискивая зацепки, которые могла упустить.
– По какой-то причине Лихо охотится только на крестьян, у которых есть семья! – заметила девушка.
– Верно! – подметил Кисейский. – Кстати, это меня сильно удивило, ведь большинство душегубов убивает людей, которых не будут искать! Это может значить, что мотив преступлений Лиха как-то связан с идей учинения горя по утраченному члену семьи, – задумался Михаил. – А, может, ему просто все равно, кого убивать.
– Это также значит, что душегуб отчаян, – добавила Матрена. – Если он готов идти на такой риск, как расправа над человеком с семьей, да еще и в маленькой деревне, где все знают друг друга, ему это действительно очень нужно.
В этот раз напарники погрузились в раздумья вместе.
– Перейдем к самому сложному вопросу, – произнес Михаил. – Каждый видок описывает Одноглазое Лихо как невозможного монстра, собранного из людских останков, – Кисейский перевел на Матрену взгляд, полный надежды. – Но, я надеюсь, мы оба понимаем, что этого просто не может быть.
– Я полностью согласна, – уверенно ответила девушка, – но если свидетели врут, почему они врут так одинаково? Неужели они сговорились, чтобы запутать вас? Если так, зачем им это?
