– Меня зовут Нина. Если вы забыли.
Конечно, забыл. Можно даже не сомневаться.
– Это не испанское имя?
– Испанское.
– Но ты не испанка.
– Нет, не испанка.
– Откуда ты?
Как на допросе, как на детекторе лжи, и кажется вот-вот раскусит, ощутит подвох, узнает и швырнет на колени, заставит ползать у его ног… или превратит меня в прикроватный столик. Ублюдок. Ненавижу его!
– Из Югославии.
Как будто разочарован.
– Останься сегодня с Матео. Я заплачу наличными вечером.
Неужели? С ума сойти! Он… согласился?
– Вы возьмете меня на работу?
– Нет. Только на сегодня. Я не беру людей с улицы, я уже сказал!
Мерзавец. Ничего, ты пожалеешь о каждом унижении и о каждом слове, что говорил мне… а точнее, плевал мне в лицо, потому что знал, что за меня никто не заступится.
– Как угодно сеньору. Спасибо и на этом.
– И что это означает?
– Это означает, что кому-то заплатили, чтобы все сведения о вас выплыли наружу.
– Какие именно?
– Проститутки, одежда горничных, попойки, групповушки… Продолжать?
– Достаточно!
– Закройте рот тому, кто под вас копает, и неприятности закончатся. До суда меньше месяца. Это самое время позакрывать дыры. Кто-то настойчиво настраивает против вас судью.
– Почему вы решили меня защищать?
– Потому что… я люблю выигрывать. И потому что ненавижу судью Абрестос.
Альварес усмехнулся – индюк нравится ему все больше. Крутой парень. С яйцами. Пойти против Мигеля Абрестоса, этого наглого грека, которого боятся даже сильные мира сего, надо иметь недюжинную храбрость и не дрожать за конец своей карьеры.
– Месяц. И за этот месяц вы должны жить, как святой. Ни одного пятнышка, ни одного скандала. Ничего, что могло бы вас опорочить и просочиться наружу. Никаких девочек, алкоголя и тому подобного дерьма, или вас закопают живьем. Абрестос любит принимать сторону безгрешных идолов, и ваш работодатель может выиграть дело. Возврат в «Эспаньол»*1 для вас будет закрыт навсегда!
– Буду чист аки ангел.
– Надеюсь. И проводите побольше времени со своей семьей. Светитесь перед СМИ. Делайте мимимишное селфи и посты в соцсетях.
Он думал о словах адвоката, пока ехал домой. Ужасно хотелось выпить, заехать в какое-то злачное место и просадить там денег, уехать на такси и уснуть в кабинете на полу, не думая ни о чем.
В какой-то момент вся жизнь начала катиться под откос, все потеряло свой смысл. Он проворонил сборную, теряет былую славу, теряет деньги… С тех пор, как познакомился с Татьяной, все пошло наперекосяк. Не зря бабка говорила ему в детстве «Все бл*ди. Все. Без исключения. Запомни это и не позволяй ни одной сучке трахнуть твое сердце, а потом продать его за две копейки… Мы не в России, внучек, две копейки можно только засунуть себе в зад… а там… когда-то на них можно было купить газировку».
Поздно, бабуля, поздно вспоминать. Она уже трахнула его сердце и продала за две копейки… а сама сбежала и спряталась так, чтоб он ее никогда не нашел. Сука. Как же смертельно он иногда ненавидел эту женщину. Какой больной ублюдок придумал вот это вот бредовое «с глаз долой – из сердца вон». Альварес не видел Таню несколько лет… и ни черта не изменилось, он слал ее не только «вон», а куда подальше и покрепче… и ни хрена. Ни хренаааа. Она продолжает трахать его сердце.
Не выдержал, свернул к горящей вывеске ночного клуба. Какое-то время постоял у входа. До безумия хотелось войти туда и забыться. К дьяволу все. Один раз. Потом целый месяц ни-ни. Выдернул ключи из зажигания и тут же выронил их. Выругался, посветил себе сотовым, луч встроенного фонарика выхватил из темноты мордашку сына на брелоке. Сгреб ключи, вставил обратно в зажигание и дал задний ход, выезжая на трассу.
