Если замру, превращусь в дерево, то он потеряет интерес и уйдет? Но пока к нему присоединился еще один. Трое кружили у машины с поваром. Он безуспешно мучил мотор.
Где есть дырка, так это в ограде самого детского лагеря. Ну конечно. В укромном месте, где сразу не заметишь, кто-то точно ее проделал, чтобы время от времени сбегать. Через нее волки и зашли. К теплу, надеясь найти еду. Почувствовали своим чутким нюхом мясо в машине, затаились и поджидали.
А мы с поваром позарились на их найденную добычу.
Он ударил по клаксону. Волки отскочили, но недалеко, и снова принялись подкрадываться к машине.
Скоро нас заметят. Совсем скоро. Придут на помощь.
Куртка у меня зимняя, теплая, свитер Льва тоже хорошо грел. Но ног я уже не чувствовала. Пыталась пошевелить пальчиками и не понимала, получается или нет. Земля каменная, глубоко промерзшая. И я стояла.
Два волка не уходили. Наматывали круги вдоль сетки, порыкивая.
Самый лютый холод лился по венам — это страх. Я рискнула сделать шаг, чтобы проверить реакцию зверей, и они сразу засуетились.
Как я отсюда вообще выйду? Пока под курткой более-менее тепло. Пока. Но я чувствовала, как мороз все дальше пробирается под одежду. Сколько я продержусь?
Если нас и заметили, то как быстро придут на помощь? Будут палить с пистолетов? Если бы волк был один… Но их пятеро! Может, остальная часть стаи прячется недалеко в лесу?
От накатившего озноба я содрогнулась. Тепло под курткой испарялось. Начну бойко двигаться, и волки могут сильнее взбелениться, прыгнуть на сетку.
Стали стучать зубы. По телу продирала дрожь. Казалось, даже мозг начинает промерзать. Ресницы покрылись инеем. Холодный воздух больше не согревался внутри меня.
Сколько времени прошло? Волки не унимались. Повар наверняка уронил пакет с мясом, они его тут же съели — аппетит только разыгрался.
Присесть бы. Хотелось уплыть в теплый мягкий сон. Я едва держала глаза открытыми. Когда хищникам надоест кружить вокруг стадиона?
Из здания вышли мужчины с горящими факелами и пошли к машине. А я? Я! Не могла крикнуть. Меня страшно трусило. Мороз пробрался до костей.
Волки боялись огня, недовольные рычали, но пятились к лесу. Меня не видно. Я довольно далеко отбежала от машины.
Кто-то двинулся в мою сторону быстрым шагом. Языки пламени освещали лицо, оно расплывалось перед моими глазами. Так хочется спать…
— Светлана! Развяжи шарф на сетке со своей стороны, или я его сожгу! — до меня донесся знакомый приятный голос. Строгий, командирский. Лев. — Света!
Вокруг все начало кружиться. Вот-вот меня утянет водоворотом вниз.
— Света! Очнись! — Рука тряхнула меня за плечо. — Ты окоченела… Твою ж мать. Можешь идти? Света?
Губы словно чужие. Не шевелились. Я рухнула вперед, почувствовала крепкую опору и про себя улыбнулась. Лев неразборчиво ругался. У меня стало закладывать уши. Где-то сбоку плясал свет.
Вдруг мир перевернулся, земля ушла из-под ног. Мне в живот уперлось что-то твердое. Тепло обхватило бедра. И на ягодицы вдруг обрушился такой сильный шлепок, что у меня вмиг глаза распахнулись.
— Не спать, я сказал! — гаркнул Лев. Он быстрым шагом пересек двор и внес меня в здание, где снова больно треснул по попе. Я недовольно всхлипнула.
Тепло, тепло… Наконец-то. Легкие больше не насыщались колючим морозом. Скоро стало еще теплее, и я облегченно прикрыла глаза. Но в теле, которое медленно оттаивало, расползалась дикая боль. Особенно в ногах.
