– Не надо, – спокойно ответил ему Григорьев. – Не дури!
– Нет уж, смотри! – вскрикнул Виктор Анатольевич и достал из кармана брюк свой мобильник. – Вообще, смотрите все! Гори все красным пламенем!
Я не успела даже сообразить, что происходит, как Виктор Анатольевич вышел на середину импровизированного банкетного зала, продемонстрировал всем устройство, которое я первоначально приняла за мобильный телефон, затем еще что-то крикнул и демонстративно нажал на кнопку пульта.
– Смотрите туда! – опять скомандовала Михалева, хотя это было лишним, я и без команды перевела взгляд с Гузанова на его особняк, как сделало и большинство присутствующих.
В небе как бы послышались отдаленные раскаты грома. Все гости мгновенно отреагировали на звук прогремевшего неподалеку взрыва. Грохот был не слишком сильный, но я сильно испугалась, не веря в то, что так легко можно проститься со своим имуществом. На моих глазах, да и на глазах всех присутствующих, шикарный особняк Гузанова буквально взлетел на воздух, по крайней мере мне так показалось. На месте трехэтажного дома с башенками я увидела огромный столб пыли, который постепенно оседал на землю.
Гости были в шоке, и только сам Виктор Анатольевич дико ржал, как лошадь. Его реакция была совершенно непонятной. Как можно с такой легкостью уничтожить такую красоту? Послышались невнятные перешептывания, но прокомментировать произошедшее никто не решался.
– Ну, как вам? – нетерпеливо спросила у меня Юлия Александровна.
– Что как? – ошарашенно смотрела я на нее. – Взрыв? Так это и есть тот сюрприз, который вы организовали?
– Да! – с гордостью сказала Юлия Александровна.
– А зачем?
– Смотрите дальше!
Я опять вглядывалась в столб пыли, который постепенно опускался к земле. Теперь уже можно было разглядеть, что осталось от особняка, хотя зрелище было не из приятных. К небу поднимались язычки пламени. Особняк горел, причем со всех сторон. Жаль, что у меня не было с собой бинокля или подзорной трубы, тогда я могла бы все увидеть поподробнее. Павлик в этом отношении находился в более выгодном положении, так как мог приблизить изображение при помощи объектива камеры. Я отыскала глазами Старовойтова, который продолжал снимать.
И вдруг в полнейшей тишине пронзительно закричал Виктор Анатольевич:
– Что случилось? Твою мать! Где мой дом?
– Витек, к чему были такие понты? – послышался голос одного из гостей, и я даже не успела рассмотреть говорившего.
– Какие, к черту, понты? – визгливо вскрикнул Виктор Анатольевич. – Что вы наделали?
Последняя фраза была обращена к Юлии Александровне, которая тоже растерялась. Я еще раз взглянула на дом, точнее говоря, на то, что от него осталось. Пыль уже окончательно опустилась на землю, а на месте бывшего особняка Гузанова остались бесформенные развалины. Только одна стена устояла от взрыва и сиротливо возвышалась посередине бесформенной кучи.
– Я вас спрашиваю, что все это значит? – требовательно спросил Виктор Анатольевич у Михалевой, вплотную приблизившись к ней. – Мы же об этом не договаривались! Вы обещали все устроить по высшему классу! Что мне теперь делать?!
– Витя, успокойся, – послышался тихий голос его жены, которая старалась в трудную минуту поддержать своего мужа.
– Ты-то куда лезешь? Вон отсюда, дура! – в сердцах выкрикнул Гузанов, и Екатерина Дмитриевна отошла к толпе вскочивших с мест гостей. – Что это такое, может, вы объясните?
