Несвойственной людям.
Эта мысль напугала Селину. Но она откинула ее вместе с прядью волос, возвращаясь к тем размышлениям, которые казались более простыми.
– Я предпочитаю быть своим собственным талисманом удачи, сэр. – Расправив плечи, она встретила его пронзительный взгляд.
Он покрутил кубики в своей руке, светлый локон упал ему на глаза.
– Могу поспорить, вы никогда не играли в рулетку.
– Тогда вы поспорили бы зря, – соврала Селина. Она протянула к кубикам руку. – Возможно, я лучший игрок в рулетку, которого вы встречали.
Он рассмеялся.
– Я чувствую вкус твоего обмана, моя прекрасная маленькая лгунья, – прошептал он.
– Что? – Селина опустила руку, сделав шаг назад, сбитая его словами с толку.
– Сладкий привкус лжи оседает на моем языке.
И опять Селина сделала шаг назад, почти врезавшись в Пиппу.
– Бун, – укоризненно позвал женский голос из полумрака. – Не веди себя как животное. Тебя уже предупреждали.
Молодой человек вскинул обе руки в воздух, давая понять, что сдается, и ушел в ту же секунду, однако сначала подмигнул Селине.
– Fantastique![45] – тот же женский голос воскликнул за спинами Пиппы и Селины, воскликнул так, будто ничего серьезного и не произошло. – Я не думала, что вы и правда придете. – Тонкий силуэт скользнул из темноты на свет.
Селина раскрыла от удивления рот.
– Конечно, я надеялась, что вы придете, – продолжала Одетта, лучезарно улыбаясь, и подняла бокал с красным вином в знак приветствия. – Однако не стала бы ставить на это деньги.
Если бы девушка не заговорила сначала, Селина бы ее не узнала. Скромный милый наряд, в котором Одетта была сегодня днем, исчез. Единственной знакомой вещицей осталась ее камея из слоновой кости с оправой из рубинов кроваво-красного цвета.
Одетта была одета как джентльмен. Брюки из мягкой оленьей кожи и белоснежно-белая рубашка с объемными рукавами, поверх которой изысканный жаккардовый жилет бледно-зеленого цвета. Цепочка огромных золотых часов висела на груди Одетты. Однако piece de resistance[46] был ее филигранно завязанный шелковый шейный платок с той самой камеей в центре. Ее каштановые волосы были собраны назад в простой узел на затылке.
Их изумленное молчание вызвало у Одетты легкую улыбку. Она выразительно покачала бокалом.
– Не может быть, вы в… брюках! – признала Пиппа секунду спустя, широко распахнув глаза.
– Я чувствую себя в них невероятно свободной. – Одетта двинулась вперед, положив руку в перчатке на свой карман. – Иногда мне нравится носить корсеты, пышные юбки и шелка. Но иногда полезно носить и брюки.
Хотя Селина и потеряла дар речи от одного вида этого наряда, приятное чувство восхищения зародилось в ее душе. Хитрая улыбка угрожала вот-вот заиграть на уголках ее губ.
Как… заманчиво.
Селина прочистила горло.
– Конечно, мы пришли, – начала она, будто ничего необычного и не произошло. – Я сказала, что приду, а я не люблю не сдерживать своих слов. – Селина переминалась с ноги на ногу, пытаясь получше рассмотреть наряд Одетты своим натренированным взглядом. – Простите меня, но у вас там пятнышко, – кивнула она на рубашку Одетты, где крошечная капля красного вина (а может, румян) въелась в безупречно чистую в остальных местах материю.
Одетта устремила глаза вниз, дернув свой воротничок пальцами в перчатке.
– Merde[47], – выругалась она тихо. – А я думала, что была аккуратна.
– И румяна, и красное вино легко вывести каплей белого вина или водой с тоником, – предложила Селина. – В остальном вы выглядите безупречно.
