Красна девица и три богатыря - страница 13

В стороне заухал тетерев, и Крас, у которого нервы были на пределе, недолго думая, пустил пару стрел. Уханье стихло, и дальше богатыри продолжили путь без приключений.

К вечеру, когда стало смеркаться, и лошади и люди устали, решено было отдохнуть. Радим расстелил самобранку, повесил коням по мешочку фуража, (который любой конный непременно возил с собой), пока остальные разбрелись в поисках хвороста. В хвойном лесу это было проблематично, и им пришлось уйти на несколько десятков метров.

Никита и Крас одновременно подошли в стоянке с двух противоположных сторон, неся в руках по охапке веток. Лошади преспокойно жевали, фыркая от удовольствия, на самобранке дымились мясные щи и лежали ломти ржаного хлеба с кровянкой, а Радима нигде не было… Совсем…

Сумерки меж тем все больше сгущались, так что через несколько минут мало что было видать. Наши герои с довольно глупым видом стояли и хлопали глазами, но, опомнившись, обнажили мечи и встали в боевую стойку «спина к спине» … Минуту простояли, две… Темнота наступила такая, что хоть глаз выколи, а враги все не наступали, где уж там следы высматривать.

– Экий я дурень! –хлопнул себя по лбу Крас.

– Не ты один! –мрачно согласился Никита и опустил меч.

Царский племянник с довольным видом вытащил из-за пазухи шелковый платок и развернул его. В эту секунду яркий свет озарил опушку, так что оба на мгновенье прикрыли руками глаза.

– Перо Жар-птицы! –догадался Никита.

– Знакомая подарила! -похвастался Крас, вертя в руке драгоценный артефакт, переливающийся ослепительным огненным светом,– в знак вечной любви. Только куда б его прицепить?

– К шапке, -предложил Никита. Он уже вовсю исследовал полянку на предмет следов.

Кроме нескольких конных следов обнаружилась и лужица алой крови.

– Его ранили! –Крас ни на шутку встревожился.

Никита ничего не сказал, лишь сосредоточенно что-то высматривал на земле. Его поиски увенчались успехом –на ладони богатыря лежал маленький комочек перьев.

– Что это? – брезгливо спросил Крас, глядя на мертвую птицу.

– Соловей! Тебе это ни о чем не говорит? -Никита с досады скрипнул зубами.

Самой большой бандой в Тридевятом считалась шайка Соловья разбойника. Этот Соловей, в отличии от своего предка, не свистел так, что дубы падали, но завел другую традицию –на местах налетов оставлял тушки убитых соловьев, так сказать, чтоб знали и боялись. Его и боялись…

– Едем! –он вскочил на коня, и рванул узду- по горячим следам. Крас еле успел свернуть самобранку, которая успела нахватать иголок и превратилась в эдакого ежа, и поспешил догонять, освещая дорогу на несколько метров вперед, словно царевна-лебедь, потому как внял совету Никиты и прицепил ослепительное перо на шапку, аккурат посреди лба.

Добрых пол ночи богатыри пытались догнать похитителей, но тщетно – те все же были, считай, что в своем доме, – где знали каждую елку, и прилично оторвались. Главное было не потерять след, и, если Радим жив, они его обязательно освободят. Если, конечно, головы не сложат -думал Крас, едва поспевая за Никитой.

Утром, порядком уставшие путники добрались-таки до логова Соловья-разбойника. Когда первые осенние лучи солнца начали пробиваться сквозь верхушки деревьев, и Крас убрал с шапки свой осветительный прибор, разбойничьи следы оборвались…

Глубокий ров, саженей десять в глубину и примерно пять и ширину, со всех сторон окружал высокую крепость – без окон, без дверей, в прямом смысле. Подобраться к такой избушке не представлялось возможным от слова, совсем.