Босс бросает ленивый взгляд на свои дорогие наручные часы.
- Думаю, через полчаса майор Котов будет здесь. Вряд ли ему понравится, если он увидит, что в твое дежурство изолятор временного содержания превратили в сортир. По твоей же вине.
В глазах Жорыча проскакивает легкая паника, а пальцы судорожно сжимаются в кулаки. Ну ещё бы! Быть публично униженным - это совсем не то же самое, что унижать других. К такому варианту событий он не привык.
- Принести ведро? - робко спрашивает дежурный стажер Лëха, высунувшись из двери туалета в коридоре.
Старший дежурный пронзает его гневным взглядом, а затем ненавидяще выплевывает:
- Поживее давай!
Следующие десять минут я потрясенно наблюдаю, как побагровевший Жорыч брезгливо возюкает грязной тряпкой по полу обезьянника. А довольные таксисты сидят на скамейке, похрюкивая от смеха, и щедро раздают ему бестолковые советы по мытью пола.
- Ничто не приносит голове такой пользы, как хорошая уборка! - одобрительно заявляет баба Рева. - Все гнилые мысли вычищает из мозгов. А там, глядишь, человек и начнет помаленьку уважать житейские проблемы простых людей. А то удумали тоже, честную девочку с простийтутками запирать!
Она говорит это так громко, что бледное лицо Лизы покрывается краской, а девицы за решеткой шипят ошпаренными кошками:
- Мы не проститутки!
- Ну, как знать, как знать... - скептически разглядывает их вульгарные наряды бабуля.
- Женщина в сером точно не такая, она зеленью на рынке торгует и дала мне свой телефон, позвонить, - быстро говорю я ей и указываю на стойку дежурного. - Вон он лежит, отобрали...
- Значит, надо его вернуть. Ну-ка, погодь, я щас.
Баба Рева с несокрушимой уверенностью хватает конфискованный мобильник, а затем семенит в сторону Лизы. Внушительно говорит ей что-то и возвращаться не спешит. Та слушает ее с озадаченным видом.
Я устало опускаюсь на жесткий стул для посетителей и прислоняюсь к стене затылком, прикрыв глаза. Сколько еще нам придется торчать в этом неприятном месте? Уже спать хочется...
Тихий скрип заставляет меня вздрогнуть и посмотреть в сторону соседнего стула.
Волчарин сидит рядом, развалившись между неудобными подлокотниками и вытянув сильные длинные ноги вперед. От него волнующе приятно пахнет чем-то древесным, с хвойными нотками какого-то мужского парфюма, и я непроизвольно принюхиваюсь. Такой классный запах...
Поднимаю взгляд к его холодным серым глазам. Они смотрят на меня внимательно, цепко. Как будто босс вознамерился просканировать каждую клеточку моего мозга.
- Рассказывай, - властно приказывает он.
- Про кражу в гостинице? - осторожно уточняю я.
- Всë, что сочтешь важным. Подробно.
Я вздыхаю, припоминая неприятности, которые начались у меня из-за «суслика» и спевшихся врагинь задолго до сегодняшнего дня.
- У нас есть столичный постоялец, зовут его Сусаев Малик Ахмедович. Он начал цепляться ко мне сразу, как я устроилась горничной. Сначала говорил пошлые намеки, а потом, когда я отказала...
На мгновение я делаю паузу, обдумывая, как лучше преподнести новость про первое устное обвинение в краже.
- Надеюсь, обошлось без перцовки? - губы Волчарина чуть изгибаются, выдавая иронию вопроса.
Я качаю головой.
- К сожалению, в тот момент у меня ее еще не было... - и честно добавляю: - А жаль!
- Не слишком кровожадно за пару пошлых намеков? - морщится босс, видимо, припомнив свой недавний опыт.
