– Черного или зеленого?
– Все равно, – ошарашенно ответил Лавр.
– Нет, так дело не пойдёт! Чай – это очень серьезно.
– Вы так думаете?
– Конечно. Пить чай – это целая наука. Ты можешь научиться решать логарифмы, выучить десять языков и даже научиться рулить самолётом, но пить чай научиться невозможно. Это то, что либо дано от природы, либо нет, имитировать это дело бессмысленно, хотя многие и пытаются.
Динозавров быстро наполнил английскую чашку чёрной заваркой, положил два куска сахара и протянул Лавру, на попробовать. Он и попробовал, но стоило ему это сделать, как он, сразу же, сморщившись в жуткой гримасе, выронил чашку из рук. Чай был ледяной и кислый.
– Он же совсем холодный! – воскликнул Лавр, – Как это можно пить?!
– А еще каких-то минут десять минут назад он был горячим, – задумчиво произнёс Динозавров, подняв чашку с земли. Она оказалась крепкой и не разбилась.
– Сильно сомневаюсь, что десять, в любом случае сейчас его пить невозможно!
– А ты включи фантазию и представь, что он горячий, – предложил Динозавров.
– Не совсем понимаю, как можно представить то, что совсем невкусный и холодный чай может стать горячим и вкусным? Его невозможно пить!
– Странно… – растерянно сказал Динозавров.
Он попробовал холодный чай из своего стакана, на вкус не пожаловался, но и спорить не стал, а воодушевленно сообщил об идее, которая его посетила:
– Тогда нам нужно поменяться местами! Это решит проблему.
– Вы так думаете? – озадаченно спросил Лавр, но пересесть согласился.
Они поменялись местами. Лавр перебрался в кресло Дин Диновича, а Динозавров занял освободившейся гостевой стул и сразу же дал команду:
– К чаю! – воскликнул Динозавров.
Он сделал глоток и с блаженным видом облокотился на спинку своего стула. Лавр недоверчиво посмотрел на чашку, и довольное лицо Динозаврова, его терзали сомнения, а что, собственно, должно измениться в содержимом его стакана? Он всё-таки сделал глоток и оказался прав, чай был таким же холодным, как и в тот момент, когда он его попробовал в первый раз. Лавр подавился и, закашлявшись, спросил Дин Диновича, чего, собственно, они добились от этой пересадки с места на место:
– Чай остался таким же холодным, как раньше, какой был смысл пересаживаться? Что, собственно, изменилось?
– Как что изменилось?! Изменилось всё! – возмутился Динозавров.
– Чай, например, не изменился, значит, уже не всё.
– Ты спрашивал не про чай, а про всё. Это, надо признаться, вещи разные.
Динозавров с этими словами допил свою чашечку чая и больше ничего говорить не стал, молчал и Лавр. Такое поведение взрослого любого могло ввести в ступор, даже тех, кто как Лавр, к нему уже привык. Ведь Динозавров действительно не вёл себя, как взрослый, он носил совсем не взрослую одежду, хотя детской её, конечно, тоже не назовешь, имел не взрослые привычки, имел не взрослый распорядок дня и прочее. Дин Динович не любил правильное питание, хотя именно это присуще каждому порядочному человеку, во всяком случае тому, кто не считает себя инфантильным. Он лазил по деревьям, что точно не было взрослым занятием, и разговаривал совсем по-другому. Дин Динович говорил что-то серьезное и мудрое, но в то же время совершенно нелепое. Динозавров был не такой, как все. Таких людей обычно называют чудаками, говорят, что им больше всех надо или что-то в этом духе. Но ему больше всех надо не было. Он просто жил в своё удовольствие, и ему было совершенно все равно, что про него говорят. Впрочем, может чудак совсем и не он, а все мы, но это уже другой вопрос. Вопрос, который же мучил Лавра, был о красном доме, ради которого он, собственно, и пришел в гости и который он задал:
