Начштаба совсем загрустил.
К его счастью, в этот самый момент распахнулась дверь, и в горницу влетел кипящий от новостей Тищенко.
– Е, товаришу комбриг! Пымали одного! У ёго там, пид горою, циле депо этих, як их… Чи паровозив, чи шо…
Размеры пещеры пугали. Каждый, кто входил сюда, сейчас же задирал голову и с опаской глядел на мерцающий потолок. Страшно было представить, что этот необъятный свод удерживает на себе всю каменную громаду Карадага. В зеленоватом светящемся тумане проступали громоздкие тени. Огромные, этажа в три высотой, летательные аппараты выстроились улицей. Черные, почти цилиндрической формы, они действительно напоминали паровозы, поставленные на попа.
– Мать честная! – не удержался комбриг. – Да тут флотилия целая! А месту, месту-то сколько!
Он так отчаянно вертел головой, что чуть не запнулся обо что-то. Из горбатой кучи, внахлест укрытой шинелями, торчала босая нога.
– Это что? – спросил Кирпотин.
– ОфицерА, – доложил Тищенко. – Хотилы пидорвать усе, шо осталося, да мои хлопцы их поризалы…
– Поризалы! – комбриг зло пнул торчащую из-под шинели ногу. – А повезет кто?
– Куды повезет? – не понял разведчик.
– В догон, куды еще? Или ты Серка своего расседлаешь, а седелку на колбасу эту навьючишь? – комбриг подошел к одному из снарядов и похлопал по теплому боку. – Тут знающий человек нужон. Машинист, а то и не один. С кочегаром.
– Есть машинист! – оживился Тищенко. – Як же ж! Самый наиглавнийший у их! Тильки мовчит, собака!
– Как то есть молчит?! – возмутился Кирпотин. – Спроси, как следует! Ты соображаешь, чего они с такими аэропланами натворить могут?! – усы Степана Анисимовича подозрительно зашевелились, обнаруживая тягу к тому, чтобы встать дыбом. – А если возвернутся сейчас, да бомбами?! Кто отвечать…
– У них нет бомб, – сильный, раскатистый голос грянул вдруг на всю пещеру, заглушив последние слова комбрига.
– Это еще что? – удивился Кирпотин.
– Ты дывысь! Заговорил! – Тищенко радостно замахал руками. – А ну, ведить его до нас, хлопцы!
И, повернувшись к комбригу, пояснил:
– Це ж вин и е! Машинист!
– Хм… машинист… – Степан Анисимович скептически прищурился на седую гриву и буйно всклокоченную бороду доктора Горошина. – Да это поп какой-то, а не машинист! Кто таков?
Голос комбрига был суров, но сам он несколько отодвинулся при приближении доктора, хотя руки того были связаны за спиной.
– У них нет бомб, – повторил Горошин, пропустив мимо ушей вопрос комбрига. – И они не вернутся. Их ждут вечные скитания среди звезд.
– Поп и есть! – рассердился комбриг. – Ты кого мне привел, сволочь?!
Он сгреб Тищенко за грудки и как следует встряхнул.
– Та шо вы, Степан Анисимович! – хрипел придушенный комэск. – Я ж сам бачив, як вин офицеров у ту бочку сажав! Та ще и наказував, як пары разводить! От лопни мои глаза!
Кирпотин повернулся к пленному.
– Можешь управлять?
Горошин молчал. Неверный зеленоватый свет вычертил в пещерных сумерках надменный профиль в косматом облаке волос.
– Ты не отворачивайся, отец, – кротко посоветовал комбриг. – У меня контрразведки нет, но аллилую петь я и не таких святителей заставлял. Говори добром, можешь машиной управлять?
Горошин молчал.
– Так, – кивнул Кирпотин. – Вражина, во всей своей классовой озверелости. А ну, ребята, ставь его к стенке!
Красноармейцы, едва доходившие церковными маковками шлемов рослому доктору до плеча, стали прикладами подталкивать его к вороненому боку ближайшего снаряда.
