Красный Лог - страница 17

– Коммунистическая партия Советского Союза, – членораздельно уточнила она и еще добавила: – …зимой и летом… неужели непонятно? это ведь метафора, обобщение с юмором.

Сиваков энергично хлопая покрасневшими глазами, обратился к окружению:

– Это она про что сейчас? Она над кем смеется? Это ведь святое!

– Пригласили в уважаемую организацию к приличным людям, а они как свиньи, с ногами на стол, – подхватила Комисарова.

– Это вместо благодарности такие поганые шутки? Ах, вы культур-мультур недоё… е, нет, такие работнички идеологического фронта вредны и опасны, – прошипела Коновалова.

– Меня в партию приняли в 1941 году под Смоленском, с достоинством произнес приглашенный ветеран, – до сих пор ношу партбилет и горжусь этим.

– Тут люди в партии состоят по двадцать-тридцать лет, а они смешки, издевки… – сыпались комментарии, – сама наверное, комсомолка, а в комсомол-то ее принимала партия, в компании все сильнее нарастали патриотические настроения и негодования коммунистов, ветеранов и участников войны. Заведующая массовым отделом Зайцева – Снегурка была в смятении, даже растерянности, она не сознавала, что наступила на мину замедленного действия, она заигралась и упустила из виду фактор состава окружения, да она и не могла предположить, что веселые и приветливые люди так остро и болезненно воспримут безобидную, как ей казалось, новогоднюю шутку для взрослых.

– Мне сразу не понравилась эта особа, весь вечер строит мужикам глазки, виляет кормой, так Снегурки себя не ведут, – негодовала Коновалова, – та – скромный и невинный персонаж, а эта прямо копытами стучит, мы таких знаем, – и опять брезгливая, надменная маска накрыла ее возбужденное лицо.

– Я не совсем согласен с уважаемым профкомом, Снегурка нынче молодая и танцует прекрасно, вспомните сорокалетних теток в прошлые годы: ни петь, ни лаять, ни танцевать толком… Но один изъян все-таки есть, язычок бы ей следовало подрезать и хитро щурясь он осушил очередной бокал.

Снегурка, пытаясь завершить свою программу вечера, попросила Деда играть «Маленькой елочке холодно…», тот проиграл первые аккорды, но на меха баяна легла чья-то тяжелая рука:

– Не торопитесь артисты уходить, вашу загадку мы все-таки разгадали, вы оказались бессовестными гостями, оскорбившими хозяев дома, пусть теперь она нам спляшет без костюма, мы хотим увидеть, кто же исполнял роль Снегурочки? Заодно посмотрим, чем она «виляла»… – хохотнул и расплылся в улыбке довольный придуманной подленькой затее ведущий экономист Мищенко. Дальше пьяные, плохо контролирующие свои поступки, обиженные и разгневанные хозяева начали действовать в русле собственных представлений о справедливости, гостеприимстве и с высоты своего положения. Кто-то сдернул с нее шапочку, затем затрещали застежки на ее костюме, она вскрикнула, попыталась избавиться от цепляющихся рук, но ее окружили кольцом. Иван рванулся к ней, но тяжелый удар сбоку остановил его, он осел на пол, кто-то пнул в спину, одна из любопытных дам сдернула шапку, парик с бородой и размахивая ими над головой, счастливая от захваченной добычи, визжала:

– Я же вам говорила, что не старый, совсем молодой и наверное не холодный, надо проверить…

Иван вспомнил армейские навыки, где он кроме кистей и красок освоил еще кое-что… Он ударил экономиста по ногам, затем крюком снизу в живот, тот согнулся и замер. Иван рванулся к Веронике, но опять получил удар сзади, кто-то вцепился в руки. Верхушкин запустил пятерню в ее роскошные, упавшие на плечи волосы, другой рукой сдавил грудь, она закричала от боли и страха, но техническая интеллигенция не проявляла ни малейшего сочувствия к ней; кто-то не торопясь в сторонке потягивал вино, брезгливо наблюдая пошлую сцену, кто-то сосредоточенно покуривал, другие азартно держали кольцо оцепления, куда ворвался Иван и нанес резкий прямой удар в голову Верхушкину, который с разворотом тяжело рухнул навзничь на затрещавший и развалившийся под ним стол; загремели бутылки и бьющаяся вдребезги посуда, хрустальные бокалы, оранжевыми и красными пятнами раскатились по полу дефицитные апельсины и импортные яблоки, шлепнулись на пол бутерброды икрой вниз. Народ завизжал, завязался клубок дерущихся и их разнимающих тел, который превратился в свалку рычащих, скверно ругающихся, раздрызганных инженерно-технических работников, некоторые уже были в крови.