Гости плохо помнили, как вырвались из зала и бежали в панике полураздетые и растерзанные, проскочили мимо ошалевшего дежурного и устремились в спасительный Дом культуры, сопровождаемые комментариями и сочувствием прохожих:
– Надо милицию вызвать, наверное, их избили…
– Сами разберутся, какой праздник без драки…
– Может, им помощь нужна?..
– Молодые, сами справятся…
– Хорошо, видать, погуляли, на полную катушку, от души!
В полдень тридцать первого декабря семья Антоновых сидела в квартире на кухне за чаем. Раздался звонок в дверь, хозяйка пошла открывать, вошли двое в форме и спросили художника Ивана Ивановича Антонова… Иван все понял, молча оделся, на выходе приобнял ее:
– Мама, не переживай, там разберутся, я защищал девушку.
Машина стремительно подъехала к зданию милиции, его завели в кабинет, где пожилой следователь Муравьев изучал какие-то бумаги, бросил взгляд на Ивана и велел сопровождающим ждать за дверью. Затем стал составлять протокол допроса, но в какой-то момент остановился и положил ручку:
– Я изучил твое личное дело, – служил в армии, отмечен благодарностями командования полка, комсомолец, хороший художник и вдруг; преступник! Короче, поступило заявление от потерпевшего Верхушкина, из чего следует, что ты в состоянии алкогольного опьянения устроил драку в кабинете управления «ДальЭнерго», избил заместителя, выбив ему зубы и сломав руку, нанес удары еще нескольким сотрудникам и в сговоре с гражданкой Зайцевой проводил клеветническую, антипартийную пропаганду.
Факт совершения преступлений подтвердили восемнадцать свидетелей, осталось приложить заключение «судмедэксперта» и все, ты поехал… Следователь закурил папиросу, выпустил струю дыма:
– Дед Мороз избил хозяев и агитировал членов партии против партии, – такое в страшном сне не приснится!
Иван понял, что над ним сгущаются тучи, вдруг подкатила противная тошнота, и озноб пробежал по телу, он немало удивился, с какой оперативностью были собраны бумаги про него и против него.
– Ты подтверждаешь факт избиения заявителя?
– Меня били, а я отвечал, он напал на Снегурку – Веронику, ну я стал защищать, а руку он сам, завалился своей тушей, и стол вдребезги…
– Ты подтверждаешь факт опьянения? Что ты пил и сколько?
– Вообще-то я не любитель выпить, а тут праздник, народ просит Деда Мороза, даже физически настаивают… выпил шампанское, коньяк, – подтверждаю.
– Теперь давай про антипартийную пропаганду.
Иван сбивчиво рассказал про игру с загадками-отгадками с юмором, шутками…
– За такие шутки в тридцать седьмом давали по десять лет и на лесоповал… Ты наскреб себе на горб три уголовные статьи, по совокупности тебе грозит до восьми лет, да еще в пьяном состоянии, а это отягчающие обстоятельства. Ты хоть понял парень, куда влип? Там ведь все являются членами партии, а каждый второй – орденоносец, у всех друзья – приятели в партийных органах, они не прикидываются, они так воспитаны, с верой в идеалы парии, а ты им хиханьки-хаханьки и кулаками по зубам, тебя как культурного человека пустили в уважаемый дом, а ты взял и нагадил, да еще погром устроил.
– Я вообще не люблю драться, я честно рассказал, что защищался, но не избивал, я вступился за девушку.
– Факт нападения на девушку надо еще доказать, это большой вопрос, а вот факт злостного хулиганства в официальном учреждении с нападением и нанесением ущерба и вреда здоровью налицо, есть подписи свидетелей, есть признание подозреваемого, то есть твои. А дискредитация общественного строя и клевета на партию со стороны комсомольцев Антонова и Зайцевой тоже подтверждены кучей свидетелей.
