– Что вы, сэр Гервик!.. Я Зиату до вечера с мастером Астоном отпустил… Разве ж не рад был, что… с вашей милости солдатом… мы ж со всем почтением… Эх!.. Да только… Лучше взгляните, ваша милость… Взгляните сами.
Староста сокрушенно развел руками и отступил в сторону, открывая то, вокруг чего топились его земляки. Сеньор попробовал заставить коня сделать шаг вперед, но животное уперлось и, фыркая, стучало копытом на месте. Рыцарь пригляделся – и брезгливо сплюнул.
– Что это за нечисть?..
На дороге лежал пропавший солдат Астон – обнаженный и, разумеется, мертвый. На его теле, покрытом ранами и ссадинами, запятнанном спекшейся кровью, в нескольких местах проступали клочья серой шерсти. Лицо было смято ударом чего-то тяжелого, но в изуродованном рту легко можно было разглядеть здоровенные желтые клыки… Над трупом обильно вились мухи.
– Устроили мы с мастером чародеем засаду на зверя, – принялся неторопливо пояснять староста, Клим вот с нами был, да Рутка-пастух. Привязали овцу… Приманка, значит… Ночью из леса пришел зверь, да и попался в нашу ловушку. Климу вон досталось в драке…
Лицо Клима было и впрямь покрыто ссадинами и кровоподтеками, а кисть правой руки обмотана тряпками.
– Та-ак… – протянул рыцарь, – а с пастухом что?
Лицо Рутки было обожжено.
– Это я нечаянно… – пробасил здоровяк, – факелом…
– В суматохе нечаянно сам себе припалил рожу-то, – пояснил Кидин. – Такая сутолока у нас вышла, пока зверя пришибли… Уж больно здоров да верток оказался. И вот ведь чудо-то какое – едва сдох, тут же словно туманом каким-то исходить волк начал. Мы глядим – вот чудеса-то! И превращается, стало быть…
– Обычное дело, – вставил маг нудным голосом, – метаморфозы телесной оболочки оборотня, вызванные тем, что при летальном исходе витальные силы оставили его и…
– Тьфу! – ответил сэр Гервик.
Все помолчали. Должно быть, вывод, сделанный господином, казался всем единственно верным.
– Так что, добрый сэр Гервик, волка-то на наш край кто напустил, выходит…
– Я не знал, – отрезал рыцарь. – В замке он вел себя как обычный человек.
Вообще-то господин не обязан оправдываться перед собственными сервами, но случай был особый, здесь пахло религиозным судом…
– Так оно и понятно-то, днем он был – человек как человек, – миролюбиво согласился староста, – я вот и дочь с ним смело отпускал… Днем-то… А теперь и не знаю, как быть… Ваш человек, добрый сэр, ваша ответственность, уж простите меня, старого дурня… Перед честной девицей, говорю, ответственность…
– Ладно! – буркнул рыцарь. – На вот тебе, да гляди – помалкивай!
С этими словами сэр Гервик вытряхнул все, что было в кошеле на поясе – горсть монет, в том числе и несколько серебряных – и швырнул на дорогу. Конь сеньора нервно переступил передними копытами.
– Смотри же – помалкивай, слышишь! – повторил рыцарь. – И гляди за дочкой, не приведи Гилфинг, волчонка родит!
Выкрикнув это, рыцарь дернул поводья, разворачивая коня.
– У моей Зиаты ни до чего такого с оборотнем не доходило! – торопливо крикнул в спину сеньору староста. – Она честная девушка и жених ей вскоре найдется!
Нагнувшись, чтобы подобрать из пыли монеты, староста закончил шепотом: «…с таким-то приданым…»
– Найдется, – уверенно подтвердил Клим, взмахнув перевязанной рукой и не спуская при этом глаз с пальцев старосты, выуживающих из пыли монетки. – И раньше бы нашелся, если б не… Эх…
Люди начали расходиться. Колдун, до сих пор спокойно наблюдавший за происходящим, теперь подошел к старосте и протянул руку. Тот, посопев немного, вложил в протянутую ладонь несколько монет.
