Турецкий припарковался, вышел из машины и пошел в Генпрокуратуру. На втором этаже он встретил разговаривающего по мобильному телефону Меркулова. Заместитель Генерального прокурора России по следствию отвечал односложно, из чего Турецкий сделал вывод, что тот говорит либо с высоким начальством, либо с тем, с кем хочет поскорее закончить разговор, то есть опять же с высоким начальством. Меркулов сделал жест, означавший «зайди ко мне», и Турецкий кивнул.
После этого Александр Борисович заглянул в приемную генерального.
– Я нужен?
– Сам еще не приехал, – лаконично объяснила секретарша, дама в лучших советских традициях – без возраста и готовая на все в интересах шефа.
Турецкий с облегчением отправился в свой кабинет, где в течение четверти часа с удовольствием предавался безделью – пил третью за утро чашку кофе и просматривал свежий номер «Спорт-экспресс». По истечении пятнадцати минут он вытащил из портфеля большое зеленое яблоко, надкусил его и зашел к Меркулову:
– Привет, Костя.
– Садись. Кофе будешь?
– Хватит уже с меня. Вот яблочком лучше похрущу...
– Ладно. Ты, я помню, в отпуск собираешься, – прищурился Меркулов.
У Турецкого внутри все похолодело. Слишком хорошо он знал этот прищур. Слишком много он видел таких прищуров. Числа им не было, этим прищурам. А уж вступительная фраза была хуже не придумаешь. Она уже таила в себе скрытую угрозу этому самому отпуску, если не сказать даже – смертельную опасность. Впрочем, тон у Меркулова пока что был вполне невинный.
– Собираюсь...
– Это хорошо. – Кажется, Меркулов в самом деле был настроен позитивно. – И куда, если не секрет?
– Да какой там секрет, – осторожно сказал Турецкий. – Как обычно, на пляже порелаксировать. В Турции или в Крыму.
– А Сочи?
– Не, не люблю, ты же знаешь... Впрочем, выбирать все равно Ирка будет.
– Понятно, – многозначительно протянул Меркулов и скривился.
– Что?
– Живот с утра потягивает, – объяснил Меркулов, – не обращай внимания...
Турецкий машинально вытащил пачку своего облегченного «Мальборо» (черт бы побрал Славку с его карканьем!), но вовремя вспомнил, что при Меркулове курить не стоит. Да он сегодня и выглядел действительно как-то бледновато. И Турецкий снова взялся за яблоко и съел его целиком – без отходов производства – с косточками.
– Значит, все как обычно, – продолжать нудить Меркулов, внимательно наблюдая за этой процедурой.
– Все как обычно, – так же занудно подтвердил Турецкий.
– Олимпиаду смотришь?
– Урывками. Ночные повторы. Когда наши что-то выигрывают.
– Наши что-то редко, – вздохнул Меркулов.
– То-то и оно.
– То-то и оно...
Турецкий все-таки ждал продолжения. Почему-то ему казалось, что оно последует.
– Может, все-таки кофе? – сказал Меркулов. – Меня тут по-польски научили. Я, правда, сам его почти не пью, ты-то знаешь...
– Костя, – не выдержал Турецкий, – зачем звал?!
Зазвонил телефон. Меркулов снял трубку и механически сказал:
– Я занят... Что? А, понятно. Это тебя, Саша. – Но трубку при этом положил.
– Как это – меня? – не понял Турецкий.
– Передали, что к тебе посетитель пришел, наверно, важный, не может ждать, – объяснил Меркулов, – так что поторопись.
– Странно, я вроде никого сегодня не ждал... Так, а ты что хотел?
– Ты иди, разберись со своими делами, а ко мне после обеда загляни.
– Ну как знаешь, – пожал плечами Турецкий и вышел из кабинета Меркулова.
Важным посетителем оказался не кто иной, как Гордеев. Он скромно сидел в общей приемной, словно сам тут никогда не работал, а ведь был не так уж давно следователем Генпрокуратуры.
