Ни хрена себе девочка за три дня самообладание отрастила. Или тогда на жалость давила? Так бесполезно, эта кнопка у Петра Тихого давно сломана.
– Работаем, Элина Константиновна, – уклончиво ответил Петр. – Кое-какие предварительные результаты есть.
– Какие? – тут же быстро спросила она.
Петр многозначительно покосился на ее спутника. Вблизи он производил еще более опоссумное впечатление. При этом мог быть совершенно милейшим человеком. Внешность обманчива – это Петр Тихий знал так же твердо.
– Ой, при Вите можно говорить, – вдовица верно истолковала его взгляд. – Знакомьтесь, это Виктор, племянник Валентина Самуиловича. Виктор, это следователь, который ведет дело... наше дело.
– Виктор тоже Самуилович? – подал голос Арсений. Имя «Виктор» он произнес на французский манер, с ударением на второй слог.
– Почему? – озадаченно переспросил Виктор. Голос у него оказался манерный, и к определению «милейший человек» Виктора нисколько не приближал. – Виктор Эммануилович Конищев.
Арсений за спиной Петра сдавленно хрюкнул и, пробормотав «Я отойду покурить», снова ретировался. Петр с сомнением смотрел на протянутую ему руку, а потом безо всякого желания пожал.
– Я правильно понимаю, что ваш отец был братом Валентина Самуиловича Конищева?
– Именно так. Старшим.
– А ваш отец здесь?
– Он ушел из жизни два года назад, – скорбно поджал губы профессорский племянник. – Так что за новости у вас, господин следователь?
Петру захотелось вдруг сказать что-то резкое этому Виктору-Эммануилу. Не нравился он Петру. Вдовица на его фоне и вовсе выглядела королевой. А этот Эммануэль прям-таки вился вокруг нее, то за локоток придержит, то за талию.
Любопытный валет вскрылся в пасьянсе. Да и сам пасьянс оказался не так прост.
– Результаты пока предварительные, – ровно ответил Петр. – И пока рано о чем-то говорить определенно. Я вас обоих вызову для дачи показаний – там и обсудим… все новости.
При словах «дача показаний» Виктор-Эммануил заметно сник, а вдова лишь сдержанно кивнула.
– Спасибо, Петр Тихонович. Держите нас в курсе, пожалуйста.
Нас. Ага, уже есть «нас». Ладно, будем держать в курсе. Мы вообще любим быть в курсе.
– Обязательно.
***
– Прекращай ржать.
– Не могу! – простонал Арсений. – Я как сложил в голове, как его папашу звали... Эммануил Самуилович – и все, меня накрыло!
– Ты точно там сигареты с табаком курил?
– Петр Тихонович!
– Тогда прекращай ржать.
Арсений послушно сделал несколько вдохов и выдохов, потом достал платок и высморкался.
– Удивительно, как это профессора не назвали каким-нибудь… Азраилом.
– Или Гавриилом.
Арсений хохотнул.
– Не семья, а какой-то рассадник… мануилов. Или манулов.
– Да не, какие манулы.
– Ну да, манулы миленькие.
– Именно. Мы у клетки с манулом тоже полчаса проторчали.
***
– Как же я ненавижу нотариусов! – взмыленный Арсений шлепнулся на стул рядом со столом Петра.
– Понимаю и разделяю. Их никто не любит. Но нашей работы это не отменяет. Что там с завещанием?
– Литр крови мне выцедили, – продолжал жаловаться Арсений.
– Ты же знаешь, мне бесполезно давить на жалость. Если есть результаты – налью чаю с бальзамом, так и быть.
– Наливайте. Как не быть результату.
– Ну? – Петр, не вставая, щелкнул кнопкой чайника.
– Если совсем коротко, то владелец заводов, газет, пароходов – наша веселая вдова.
Петр замер, а потом резко обернулся.
– Конищев завещал ей все?
– Абсолютно.
– Вопрос алиби Конищевой встает теперь совсем остро.
