– Ты меня учуял? – Как-то довольно легко и непринуждённо спросил он.
– Да, – с улыбкой ответил я.
Седой покачал головой, улыбнулся и добавил:
– Значит всё так и должно быть.
Я сильно удивился:
– Что? Ты о чём?
– Сегодня на заседании мы не тормошили наше летнее дело. Сегодня мы говорили о довольно приятных вещах. Как тебе такой расклад: известный под именем ученик-инквизитор Панк, через два года учёбы, достоин повышения в мастерстве до инквизитора среднего ранга?
– Круто, я больше не буду считаться самым мелким, – что там скрывать, я был очень рад. Неожиданно.
– С одной стороны – это хорошо. С другой – нет…, – Седой оборвал фразу с явной неприязнью.
– Почему? Что не так?
– Малой, теперь тебя могут кинуть в рейд без меня. Теперь считается, что ты опытен и способен приступить к самостоятельной оперативной работе.
– Даже так?
– Именно… Теперь нас могут начать колоть поодиночке. Никто то, что было летом, просто так не оставит. Для них мы – это призрачная надежда напасть на след Вепря. Все знают, что он был моим наставником и что…
– Что?
– Нами можно его шантажировать и вывести на край жизни, с которого потом можно будет скинуть его, и нас заодно.
– Я не думаю, что Центр думает настолько далеко.
– Не стоит их недооценивать и.... Будь осторожен. Не болтай лишнего. Возможно, любой, кто будет набиваться к тебе в друзья – это редкостная гнида. Удачи.
– Удачи.
Седой ушёл. Такая новость, как снег на голову. Повышение… рейды поодиночке… интриги… всё это похоже на больной детектив или на воспалённое воображение Седого, развившееся от паранойи, которой у него не наблюдалось.
Надо выпить. Расслабиться от накопившегося. Да и просто отдохнуть.
***
Утро. Немного болит голова после выпитого вчера. Я ходил в наш с Седым любимый бар. С улыбкой меня встретила бармен, с которой познакомились ещё летом, она всё там же трудится. Ну и как-то угораздило меня попасть после пьянки к ней домой. Невероятно как-то получилось. Я же знаю, что мы не можем с ней быть вместе… Моя работа… Но я ничего не могу с собой поделать – людские радости до сих пор нужны мне… Как никак я двадцать три года до этого жил как обычный человек. И я не могу понять, как они хотят, чтобы я избавился полностью от эмоций и всего того, что присуще обычным людям. Не могу так. Я знаю, что эмоции на этой работе – это рано или поздно приведёт меня, возможно, даже к смерти, но я не могу по-другому… И знаю, что многие не могут. Мы ведь не запрограммированные роботы. Ну, я, конечно, не говорю об охотниках – эти чудики вообще ничего не чувствуют, они знают точно, цель и их смысл жизни – это выжить, чтобы уничтожать тех, кто не даёт жить обычным людям.
Я хотел бы остаться с ней. Она мне нравится и не только… Возможно, у меня просыпаются обычные человеческие чувства, и я хочу уже простой, нормальной жизни. Она мне вчера признавалась в любви и меня тронули её слова… Я верю ей, и мне больно от того, что не могу быть с ней… Не могу раскрыть ей всего себя. Ещё, кажется, вот только вчера на обучении был рад от того, что я не просто человек, что у меня есть с рождения данная мне сила и магические способности… Как бы хотелось всё бросить, но бросить – это значит пойти против кодекса, а значит стать отступником и стать чужим для всех. Стать до конца своих дней мишенью. Жить в страхе и в вечной погоне, которая рано или поздно всё равно закончится. Это единицы умеют выживать и быть, словно тенью, не оставляя следов, что Центр не может их разгадать и поймать. Единицы – такие, как Вепрь.
