– Воду здесь из крана только не пейте, грязная она. Трубы ржавые, хлорки много. Не умрёте, конечно, но обосраться вполне возможно. Вот поедете в поле, там ручьи текут с талыми водами. Там лёд тает всё лето, пока опять снег не выпадет. Вода из этих ручьёв чистая, вкуснейшая. Телефоны в полях бесполезны, там сети всё равно нет. Только спутниковый телефон. Раз в неделю позвоните родным, скажете, что всё в порядке, и хватит. Помню, встретили в полях однажды девушку и парня молодых, а они нам сразу: «Позвонить у вас есть?». Оказалось, что ветеринары, из Благовещенска. Пошли за оленями, да то ли заблудились, то ли ещё что. Короче, позвонили на базу, чтобы их забрали. Было такое, что и сами терялись. Несколько дней в полях, а на троих только несколько банок тушенки. Съели быстро. Хорошо, что встретили чукчей со стадом, договорились с ними, они нам продали оленя за 10 тысяч. А это очень дешево. Бывало, что в полях оленей бесхозных видели стада. Многие дикие, некоторые домашние, отбились от своих, смешались там все. И никто не пасёт. Мы тогда их много настреляли. Кто солил потом, кто заморозил мяса. И с медведями не раз сталкивались. Повадился один раз медведь в компостную яму лазить, метрах в пятидесяти от лагеря. Ну мы его ружьём! В него не стреляем, конечно. В воздух. А то если ранишь медведя, то плохо дело будет. И в маршруте попадался нам. Оленя завалил, тушу грызёт. Нас увидел, так в зубы её взял и потащил – не хочет отпускать. Мы выстрелили, только тогда тушу бросил, убежал. Продолжили работать, отвлеклись, и глядь – опять пришёл, жалко ему добычу бросать.
Ненадолго прервав свой немного несвязанный монолог, Иван закурил, многозначительно уставился в пустоту и затем продолжил:
– А вообще вы, конечно, поздно приехали сюда, ребята. Тут и так полевой сезон короток, а сейчас уж месяц, и всё. Что с вами потом делать будут, не знаю.
После обеда мы немного переждали и пошли с Иваном собирать высохшие мешки. Он вновь пустился в размышления, благоговейно ностальгируя по своей насыщенной яркими воспоминаниями жизни и работе. Сначала рассказал о кризисе в 2008, который его коснулся, из-за чего он, уже тогда будучи в пенсионном возрасте, не мог найти работу по специальности. Пришлось работать на заводе в родном Челябинске. Рассказывал про большое золотое кольцо – комплекс золотых рудников на этой широте на Чукотке, ещё в каком-то российском городе, и об Аляске. Сказал, что если на Аляске почти все месторождения найдены и разработаны, то Чукотка, по сравнению с ней, всё ещё остаётся неизвестным краем, полным полезными ископаемыми. Самое крупное и богатое месторождение, которое здесь разрабатывается на сегодня, называется Купол. Многие геологи хотят попасть туда, потому что платят там очень хорошо.
Солнце клонилось к закату. Наш рабочий день завершался. Я неспешно продолжал собирать высохшие мешки, помимо Ивана слушая анадырскую радиостанцию под названием Пурга и думал о том, что это так странно – жить в самом малозаселённом регионе России, в котором столица в 15 тысяч человек, и при этом иметь и свою радиостанцию, телевидение, и даже очень хорошие хоккейные команды, отстаивающие на международных матчах честь своей страны. Причём каждый здесь знает друг друга. Возможно, видит теле- или радиоведущего каждый день на улицах, лично знает мэра города, главу округа, и прочих известных личностей края. Мне кажется, что подобное близкое социальное взаимодействие между людьми положительно сказывается на жизни таких обособленных мелких населенных пунктов крайнего севера, где каждый известен друг другу и может напрямую повлиять на жизнь ближнего; так проще пойти на диалог с властью и прочими органами в случае беды или каких-либо проблем.
