Надобно вести против Наполеона такую войну, к которой он еще не привык и успехи свои основывать на свойственной ему нетерпеливости от продолжающейся войны, которая вовлечет его в ошибки».
(Из аналитической записки сотрудника Особенной канцелярии Военного министерства подполковника П.А. Чуйкевича, поданной Барклаю де Толли за два с половиной месяца до начала войны).
Переправа через Неман 24 июня (или 12-го по старому стилю) огромной армии Наполеона у Ковно с недвусмысленным намерением быстро овладеть столицей древней Литвы Вильно вызвала движение десятков тысяч конных и пеших людей колоннами и поодиночке с запада на восток. Двигались, утопая колесами в песке, подводы и экипажи – по отдельности и длинными обозами, перемещались массы рогатого скота – огромными стадами или просто привязанными к крестьянским подводам. Слуга пана Константина Саковича Тарас Борисенок двигался вразрез с этим генеральным направлением – сначала с юга на север, а потом обратно – с севера на юг. Такой маршрут был предписан ему поручениями господина, которые он привык неукоснительно выполнять, за что и ходил у пана Константина в числе самых доверенных слуг. Когда нужно, Тарас, чтобы выполнить поручение, привлекал собственную смекалку. До сих пор она всегда выручала, и если бы пан вместо Антося Кротовича или Тимохи Жука отдал в рекруты его, Тарас уже, верно, метил бы в унтер-офицеры.
В Тростянах Пан Константин написал два письма: одно адресовалось в Вильно, в штаб русской армии, а другое – жене, панне Ядвиге, и от Тараса требовалось не только отвезти письма в оба места, но и не перепутать их. Тарас, старательно избегая всех питейных заведений, встречавшихся на пути, сначала добрался до Вильно.
Там пришлось натерпеться. Взяв у него панское письмо, сразу по добру по здорову не отпустили. Узнав, о чем сказано в доносе, отвели к хитрющему молодому чиновнику, который давай Тараса пытать – а кто из себя его пан, да с кем встречается, да пишет ли письма старшему сыну и с кем письма передает, да про художника иноземного… Ладно, что хоть не били. Пришлось прикинуться сущим дурнем да пообещать впредь за собственным паном присматривать, а будучи с какой оказией в Борисове, все рассказывать тамошнему батюшке, будто на исповеди. На том и отпустили, даже дали дорожный паспорт, чтобы больше никто не задерживал по дороге до дома, и пятак, стало быть, поверили, что дурень, значит, и пятаку обрадуется.
По дороге в Полоцкий повет, в имение отца панны Ядвиги, Тарасу встретился первый двигавшийся на восток обоз. Это увозили в места постоянного квартирования полков зимние солдатские панталоны, чтобы они не обременяли православное воинство, щеголявшее теперь во всем летнем[6]. Под Полоцком пришлось задержаться на десяток дней, потому что старый помещик действительно был очень плох, со дня на день ждали его кончины, и Тарас оставался под рукой у панны Ядвиги для того, чтобы оповестить об этом печальном событии пана Константина. Но через десять дней старику вдруг стало значительно лучше, гордый собою доктор подтвердил, что это не сиюминутное улучшение, а действительно хороший признак, свидетельствующий о верно выбранном лечении, и панна Ядвига сочла, что теперь Тарас больше нужен пану Константину, которому заодно можно с ним передать хорошие известия. Как раз накануне в имении появился Амир с новым письмом от пана и инструкциями для слуг, где им его искать.
