Издалека доносится слабый хлопок. Очень слабый, но мы с Ва его всё равно улавливаем, а вот Фогель никак не реагирует. Боже, он ещё и глух, как пень! Совсем тяжёлый случай. Я еле сдерживаюсь.
– Шандарахнуло, Трикси! – вопит довольный дракон и, не останавливаясь, несётся дальше.
– Точно, дорогой Ва! – смеюсь я. Пусть теперь Протопадишах кусает локти. Хрен ему, а не мой запас вина. Мы знаем, чем угостить посетителей. Недаром я неделю возилась с зелёной металлической банкой с ушками. Ва тогда утверждал, что это консервы. И даже хотел вскрыть толстым когтем, но я не разрешила. Потому что я понимаю принцип «никогда не путать стороны». Сейчас мне приятно от того, что я была права. Гвардейцев наше гостеприимство, конечно, разозлит, но на это пока плевать.
Наконец, мы прибываем в тёмную, заросшую красным плющом лощину, под пологом которого ржавеет остов огромного длинного ф'томобиля, когда-то бывшего жёлтым. Наше секретное место, найденное в ходе многочисленных вылазок. Оно не видно ни с какой стороны и, чтобы в него попасть, необходимо точно знать его расположение, которое мы можем найти с закрытыми глазами. Три поворота направо, первый с основной дороги на почти незаметную тропку, потом около вросшей в землю огромной металлической бочки налево. И мы на месте. Тут можно будет перевести дух и обдумать дальнейшие планы. Помешать нам в этом может только невероятное стечение обстоятельств. Что-нибудь совсем фантастическое. Слепая удача и глухое везение. Почти как у Фогеля. Ведь ему действительно повезло: если бы я его не пустила в Башню, он попал бы в лапы гвардейцев. А там уже всё было бы совсем печально.
Ткнув тележку под крышу, Ва, как пиявка, присасывается к своей банке. У него всё, что связано с гнилушкой, стремительно. Он резво отбирает её у крестьян, резво бухает, пьянеет, трезвеет. Всё на раз-два-три. Удивительная связь дракона с алкоголем. Почти родственная. И не мудрено: ведь пахнут они одинаково. Морковная гнилушка пахнет здоровенным драконом, или он ею.
– Парадокс, – проговариваю я про себя заклинание Фогеля, стараясь попасть в интонации. Ни черта не происходит. Не работает, от слова «совсем». Гадская магия, которая никогда не была мне по зубам.
– От этих потрясений, Трикси, у меня жажда, – лицемерно жалуется Ва. Я присаживаюсь на старое сиденье ф'томобиля с остатками ткани, откидываю забрало шлема вверх, ослабляю липучки на бронежилете и глубоко вздыхаю. В жажду дракона от потрясений я не верю. Чтобы потрясти его тушу, должно случиться что-нибудь убойное: чтобы «шайтан-труба» заработала или чтобы я поранила пальчик.
Сорвав с плюща копну красных листьев, дракон пихает её в пасть и начинает с аппетитом хрустеть. В его глазах читается:
– Хорошее пойло требует хорошей закуски, Трикс! Клянусь бородой моей Матушки.
Пихнув лапой лежащего без сил м'техника, над которым вяло крутятся бронепластовые мухи, Ва сообщает:
– Уру-ру! Подъём, пехота! Уже утро!
Тот елозит по земле, на него нападает икота, а потом сильный сиплый кашель. Настолько сильный, что я начинаю беспокоиться. Не хватало ещё, чтобы он дал дуба прямо сейчас. Мне этого сильно не хочется, и потом – у нас много нерешённых вопросов, которых не было раньше и которые навалились в один момент, что мне абсолютно не нравится. Целый месяц мы принимали его за очередного юродивого колдуна, пытавшегося завладеть Штуковиной. Одного из бесконечной череды разной степени умалишённых, охотящихся за мной и моим чешуйчатым алкоголиком. Теперь оказалось, что всё на самом деле намного сложнее. Орбитальная станция, контора, Штуковина, биоутилизаторы, и ещё два понятия, припомнив которые, я чувствую уколы ревности: частная территория и ведьма из ХаЭр. Особенно вторая. Говоря о ней, м'техник делает микроскопическую паузу перед словом «ведьма». Словно спотыкается. А эта пауза мне о многом говорит. В паузах вообще можно услышать многое. Я в них разбираюсь, а вот Ва нет. Ему, по большому счёту, плевать.
