Читать онлайн Макс Акиньшин - Крепкий керосин принцессы Беатрикс

© М. Акиньшин,2024

© ООО «Альтернативная литература», 2024

Охраняется Законом РФ «Об авторском праве и смежных правах». Воспроизведение книги любым способом, в целом или частично, без разрешения правообладателей будет преследоваться в судебном порядке.

– Иди сюда, я тебя поджарю, – булькает Ва и ухмыляется чешуйчатой мордой. – Зачем указатель испортил? Ты сильно рискуешь, чувачок.

– Сам иди! – вопит колдун из-за горы хлама и перекатывается между ржавыми железными остовами. Найдя надёжное укрытие, он чуть высовывает из щели посох и палит в нашу сторону магией, дробно осыпающей каменные стены башни.

Я пожимаю плечами и возвращаюсь к чтению – к их перепалкам я давно привыкла. Всё идёт по обычному сценарию уже месяц: к вечеру появляется колдун в полной боевой выкладке, а Ва пытается угодить в него пламенем. Не очень удобное занятие: дракону приходится, задрав хвост, поворачиваться к назойливому противнику тылом. Задеть друг друга им ещё не удалось ни разу, и враждующие стороны всё это время обмениваются вялыми оскорблениями.

– У тебя сегодня понос, не? – кричит колдун. – Жаба! Игуанодон-переросток!

– А ты подойди, прыщ, и увидишь, – отвечает Ва и выглядывает противника за спиной, вывернув голову над бесполезными маленькими крылышками. Хвост он использует как прицел. Направляет на противника, прищуривает один глаз, вывалив от усердия язык.

– Пусти к Машине, идиот! – орёт противник.

Ему хочется попасть к странной колдунской вещи, торчащей в земле за Башней. К Штуковине. Так мы её называем. Мы – это я и Ва. И ещё пара миллионов тех, кто, по слухам, остались на Старой Земле. Пара миллионов бедолаг: крестьян, рыцарей, баронов, владетелей, колдунов и прочего сброда. Все говорят «Штуковина», и только этот колдун зовет её Машиной.

– Щас! – отвечает Ва и напрягается, выпуская ослепительный сгусток пламени в сторону колдуна.

– Не попал! – злорадно орёт тот. Его посох пару раз оглушительно хлопает. – Твоё счастье, что у меня патроны закончились.

– Гуляй, макака! – фыркает дракон, – хотел бы попасть, давно бы тебя поджарил! Тебя мухи выдают! Мухи, сечёшь?

Я вздыхаю. Мухи колдуна действительно выдают. Они кружат над ним, где бы он ни находился. Ва говорит, что тот обделывается от страха каждый раз. Но я ему не верю – Ва не страшный. Хотя иногда ест рыцарей, приходящих меня спасать.

– О! Этот толстый, прикинь? – шепчет он, разглядывая очередного несчастного сквозь бойницу. – И на мт'цикле. Лучше бы он был на лошади, как считаешь? Прошлый был на лошади.

– На пони, Ва, – поправляю его я.

– Всё равно. На лошади – вкуснее, – упорствует он.

Искорёженный мт'цикл валяется у стены. Под ним тёмное пятно разлившегося топлива, напоминающее кровь. А вокруг валяется железная требуха – свидетельство безуспешных попыток дракона переделать транспорт в самогонный аппарат.

На сегодня они закончили, колдун расстрелял все припасы и откланялся. Ва расстроено смотрит вслед фигурке, удаляющейся по дороге из жёлтого кирпича. От брони пришельца поднимается пар. Он машет руками, разговаривая сам с собой. Потом оборачивается для ежедневного прощания – вытягивает руку, а другой хлопает по сгибу локтя, показывая своё полное неуважение к Ва.

– Шагай, шагай, герой, – недовольно бурчит дракон. – Пусти его к Штуковине, беды не оберёшься. Тем более, сегодня выброс. Сегодня же, Трикс?

Выброс по графику сегодня. Я загибаю страницу книги, откладываю её и поднимаюсь. Солнце лихорадочно дрожит над горизонтом, напоминая красный набухший кровью глаз. До выброса надо проверить верши на креветок – я ведь не дракон и не могу питаться рыцарями.

– Через пять часов, Ва, – говорю я. – Схожу пока за креветками.

Он кивает и облокачивается на стену, подставляя хитрую морду ветру.

– Прикинь, этот умник испортил указатель, – обиженно гундит он. – Мало того, что вертится тут со своими мухами, так ещё и ломает всё подряд.

То, что колдун испортил указатель – керамическую пластину бронежилета, на которой когтями нацарапано «ПРИНЦЕСА БИОТРИКС ЖДЕТ ТИБЯ, МОЙ СПОСИТЕЛ!» – было самой большой обидой Ва сегодня. Эту надпись я пыталась исправить, но вызвала недовольный визг дракона. По его мнению, если что-то работает, то не нужно это трогать. Впрочем, он прав. Указатель исправно приносит ему неудачников, которые хотят меня освободить.

Я спускаюсь с Башни в захламленный двор, надеваю перчатки и принимаюсь освобождать от брезента тележку с корзинами. Её приходится каждый раз укрывать, потому что во время выброса из появляющихся над Долиной окон сыплется всякая дрянь. Большей частью ядовитая. Не то, чтобы я особо её опасалась, но перестраховаться стоит в любом случае. Мы с Ва периодически натыкаемся на тех счастливцев, которые попали под выброс. Вернее, натыкаемся на то, что от них осталось. Зрелище так себе.

Я встряхиваю пыльный брезент в тщетной надежде навести порядок.

– Э-ге-гей, пехота! Возьми мафун! – кричит Ва сверху. Довольная морда торчит между зубцов башни. – Дермоны боятся мафуна!

Дермоны – удивительные и опасные создания. О них стоит помнить всегда, куда бы ты ни пошёл. Попав в Долину во время одного из выбросов, они, как ни странно, прижились, не в пример остальным тварям, идущим на корм мусорным слизням. Прижились каждый по-своему.

Галеи проросли в грунт, образовав ловушки – наполненные желудочной кислотой ямы – и принялись охотиться на проходящих мимо, мгновенно парализуя любого, кто имел неосторожность провалиться сквозь тонкую корку земли. Блестящие стебельки с крохотным, светящимся в темноте колокольчиком, нехитрой приманкой для простачков, торчат повсюду, куда ни глянь.

Вампкрабы – ещё одни дермоны – зарываются в грязь и неожиданно нападают на неосторожных бедняг стаями.

Сколопендры прячутся в траве в ожидании кого-нибудь тёплого. Павуки свили гнёзда в зарослях. Вся живность дермонов охотится преимущественно ночью после выброса. Сейчас её бояться не стоит.

Хотя…

Щёлкнув застёжками ремней шлема, я вышла из ворот, нажала кнопку мафуна и выкрутила рукоятку громкости на максимум. Вся Долина должна слышать, что прекрасная Беатрикс собралась за креветками. Ведь тонкий слух и быстрые ноги – обязательное условие, чтобы протянуть здесь ещё один день. Поправив короткий посох на бедре, я зашагала к берегу реки.

Мафун был замечательным изобретением, уж не знаю, кого – чёрный пластиковый ящичек, весь в царапинах, который свалился к нам с кучей мусора. Как он работал, было непонятно. Любопытный Ва пытался его разломать, чтобы посмотреть, что внутри, но я не дала.

– Я одним глазком, – канючил дракон.

– Нет, – отрезала я. – Во-первых, как я буду ходить за креветками? А, во-вторых, мне нравится песня.

Расстроенный, он долго играл кнопками, а потом отдал мафун мне.

– Крепкий, крепкий керосин! – подпеваю я, распугивая шарахающиеся вдоль дороги редкие тени. Несмотря на репутацию Мусорная Долина привлекает смельчаков, приспособившихся таскать креветок в реке, собирать бронзу и медь в остовах разбитых машин. Магические вещи, сыплющиеся из окон, местные трогать опасаются. Тут можно остаться без рук, а то и без головы. И не понятно, что обиднее, потерять первое или второе: голову местные жулики всё равно редко используют. Каждый раз наступают на одни и те же грабли, попадая в гнёзда павуков или ловушки галей. Жадность придаёт им смелости, они постоянно шныряют в Долине, пытаясь обходить стороной колдунские вещи. Тот же мафун провалялся на солнце пару недель, прежде чем я его подняла.

Ставлю три патрона для колдунского посоха против кучки навоза сколопендры, что сейчас соберу не меньше двадцати килограммов креветок. Верши я не проверяла давно – дня три, наверное, с тех пор, как поставила для приманки кролика. Все знают, что это лучшая наживка для ловли. Большой, хорошо протухший кролик.

– Крепкий-крепкий кероси-и-и-и-и-ин! Тележка еле слышно скрипит. Я представляю большущих креветок, лопающихся от жара на сковороде. Целый килограмм, жаренный в масле с зелёным перцем и крупной солью, – чистое объедение! Плюс пару бутылок белого, из того огромного металлического ящика, который мы с Ва притащили месяц назад.

Тот выпал из окна, низко висящего на севере Долины. Но упёрся в землю длинным боком и застрял. И когда окно с низким гулом схлопнулось, часть ящика отрезало. Вина я тогда потеряла – страсть, сколько! Вся земля была усыпана разноцветным стеклом. Одно утешение – бутылок осталось ещё много. Их хватит на долгое время.

У большой мусорной кучи, состоящей по большей части из бумаг, заполненных чёрной паутиной незнакомых символов, я сворачиваю к воде.

– Мы не хотели, Ваша милость! Простите нас! – пара совсем отмороженных крестьян топчется у моих вершей. Они в ужасе смотрят на меня, а потом падают ниц. Деваться им некуда. Я стою на тропинке, справа виднеются воронки гнезда вампкрабов, а по левую руку – высокая трава, в которой может оказаться совсем неприятный сюрприз вроде листиножки – ещё одной твари из опасного перечня. Прилипнет незаметно к ноге, а через пару часов та у тебя отнимется, потом почернеет. А затем ты весь разжижишься и протечёшь чистым протеиновым соком, на радость отложенным в теле полупрозрачным личинкам, которые доедят тебя до конца.

Мусорная долина – очаровательное место, как ни крути, только к нему стоит привыкнуть. Понять, что она хочет в данный момент невозможно – убить тебя или наградить, отнять у тебя всё самое ценное или, наоборот, подарить ненужную вещь, которую ещё надо к чему-нибудь приспособить, разгадать предназначение. В этом заключается прелесть Долины, во всех её тайнах и непонятках. В абсолютной неизвестности, в которой необходимо существовать.

Я над этими вещами пытаюсь думать, а вот мой зубастый дружочек нет. Ва категорически не нравятся тайны. Столкнувшись с явлением, над которым надо хотя бы пару мгновений пораскинуть мозгами, дракон принимается ныть.

– Ну, его к чёрту, Трикси. Брось ты эту байду, зачем она тебе? – обычно квакает он, и строит грустную морду. Прикрывает глаза третьим веком, печально вздыхает. Тайны прерывают его удовольствия, и это кажется ему несправедливым. Он пытается возражать, хочет не замечать ничего. Безуспешно заставляет меня действовать так же. Но что поделать, если Долина чуть больше, чем вся, состоит из тайн? Слава бороде Матушки Ва, что я бесконечно терпелива и добра, иначе мы бы давно разругались.

Я разглядываю воришек сквозь забрало шлема. Для них я ещё хуже павука. Павука, вооружённого жуткого вида посохом, с которым умею обращаться. И, мафун, к тому же, же орёт:

– Прошлый раз, чувак, мне было фигово!

– Простите, леди Беатрикс! – завывают крестьяне. Видно, что смирение у них ложное – рожи у обоих бандитские, у одного шрам ото лба к разваленному надвое уху. У второго глаз заплыл жёлтой коростой, такое бывает, когда кто-то умудряется понюхать пыли из окон. У ног крестьян валяются две дубинки с оплетёнными проволокой концами. Нисколько не сомневаюсь, что эти прохвосты простым выращиванием морковки не занимаются. Небось, прислуживают местным баронам, которые воюют друг с другом, набирая отряды из жителей окрестных деревень. К тяпке мои воришки не прикасались никогда.