– Его можно взять подмышку и наставить на врага, – посоветовал мне дракон. – Поверь мне, Трикс, от этих придурков останется только запах. Запах страха! Бум!
Запах страха – я хихикаю и тру ладонями лицо. Калибр «шайтан-трубы» действительно поражает – в ствол можно поместить крупную картошку. Или два пальца на передней лапе дракона. Когда такое смотрит тебе в лицо, поневоле будешь пахнуть.
Я пытаюсь сфокусировать взгляд, но ничего не получается. Так же, как не получается снять тунику и штаны.
– А-а, плевать, – сонно решаю я и икаю. – Принцесса Мусорной долины Беатрикс Первая желает спать! К чёрту этикет! Я его отменяю на сегодня. Пусть бароны расшаркиваются. И рыцари. И колдуны.
Мне вспоминается последний визит старикана Густава, который привёл к Башне испуганно озирающуюся толпу оборванцев. Долина тогда была более или менее прибрана слизнями. Из-под осевшего слоя мусора пробилась трава. Над низинами плыли полосы испарений. Не хватало только пастушков и барашков. Совсем мирное зрелище, если не разглядывать детали.
Но лохматое воинство барона всё равно нервно сжимало в лапищах дубинки и неприятного вида топоры. По пути к Башне пару человек успели утащить вампкрабы, а ещё один кормил личинок листиножки. Обычная картина, когда Долина тебя не принимает, и ты вынужден передвигаться по дороге, вымощенной неприятностями. Клетчатые штандарты барона понуро торчали из пёстрой толпы.
Когда это было? А! Недели две назад. Мы высовывались из бойниц, с интересом рассматривая прибывших. Бородатое воинство зло поглядывало на зубцы Башни. Вонь от ног пришельцев могла свалить водяного быка, если бы они здесь водились.
– Ваше высочество! Ваше высочество! Соблаговолите принять его благородие, владетеля верхней и нижней рек, попирателя тверди, барона Густава бом Трасселя ин Брехольц! – позвал конопатый герольд в солнцезащитных очках с треснутым стеклом. На дужке торчали пёрышки, привязанные колдунской ниткой – знак того, что предмет очищен от чар.
– Её высочество изволят керосинить! – Ва заухал, что должно было означать издевательский смех.
– Что? Что делают?
– Пьют бухлишко, чувачок, – мой дружочек щёлкнул себя по кадыку, – подбухивают, сечёшь?
– Где?
– В опочивальне, чувачок. И читают книжку. Так сказать, набираются ума. От этого занятия обычно не отвлекаются.
– Ума? – переспросил его собеседник.
– Его самого, приятель!
Герольд немного замешкался и глупо промямлил:
– Хорошо, мы подождём.
– А где там твой попиратель? Это тот старичок на пони? – продолжил интеллектуальную беседу дракон. – У него вставная челюсть? Сейчас старикам надо иметь крепкие зубы, чтобы выжить. В Вазарани их владетель па Мустафа питается только козьим молоком, просекаешь? Пьёт его через трубочку. А от козьего молока легко подхватить несварение! У твоего владетеля есть несварение?
Пока герольд ошеломлённо молчал, Ва обратил внимание на пони барона. И заметил, что таких жирных лошадей ещё не видел, и что такую кобылу на траве не выкормишь, а, следовательно, её кормили овсом.
В пони Ва знает толк. Я поворачиваюсь на бок и подтыкаю подушку под голову. Как же хорошо! В голове жужжит. Сквозь маленькое окошко комнаты проникает пульсирующий свет окон, он нисколько не мешает, стоит лишь прикрыть веки. Слышно, как дракон мечется по стене и иногда вопит:
– Ф'томобиль! Ф'томобиль!
Понятно, что у него где-то припрятан запас морковной гнилушки, и от скуки он его открыл. Ночи тут длинные, и к рассвету дракон уже будет спать, вывалив толстый язык и поквакивая от приятных морковных сновидений. А проснувшись, потащит меня собирать урожай ёлочек.
