— Прости, — выдохнула я с ужасом.
Он прищурил глаза. Лицо стало жёстким. Ярко выделялись морщины. Вертикальная над переносицей, особенно. Но это не портило его лицо. Не понимала, почему. Возможно, эти глаза, глубокие и красивые, так его украшали.
— Ты ни при чём, — он стал жевать активно. — Я кинул детей на родителей и ушёл в бизнес. Работал круглые сутки. Поднялся, чтобы детей обеспечить. В те времена у меня было очень много женщин. По три содержанки и стриптиз-клубы. Особо не задумывался. Моя задача была содержать родителей и своих детей. А потом умерла моя дочь, которую на тот момент я полгода не видел. У неё была аллергия, не уследили, съела что-то. Опухло горло, отекли лёгкие, и спасти не смогли.
— Володь, — я ухватила его за руку. — Если не хочешь, не надо.
— Так я уже всё рассказал, — хмыкнул он. — Я на старшего сына предприятие переписал, оставил за собой процент и уехал, потому что крыша откровенно поехала. Здесь дом моих деда с бабкой, он тебе не понравится, за три года я только воду и канализацию провёл. Ну, сделал ещё забор с баней. Здесь встретил старого кореша, Гришку Петрова. Он меня крестил и посоветовал в школу устроиться тренером и учителем физкультуры. Сыновья мои выросли, я их и не помнил, и дочь не знал. Сам по себе жил. Из-за этого у меня огромное чувство вины. Поэтому я стал вкладываться в учеников. Вначале осваивался, потом влился в тему. Теперь стараюсь пацанов вывести на должный уровень.
Владимир съел кусок мяса, глядя в тарелку, старательно прикрывал голубой цвет фаянса салатом. Мне почему-то показалось, что я прикоснулась к тому, что он никому не рассказывал. Такая открытость должна смущать, но не меня.
— Это к недостаткам, — жуя, он поднял на меня глаза. Не улыбался, хотя сам по себе улыбчивый. И я знала, почему. Тот, кто занимается с подростками, сам немного подросток. Вот он такой. Взрослый мужчина, но при этом какой-то молодой. — Работа – мой первый недостаток. Чтобы не допрыгаться до психиатра, я с восьми утра до восьми вечера на работе в учебный год. У меня внутренняя дрожь, когда праздники или каникулы. Мне вот лучше, что я приползаю домой и валюсь с ног. На выходных готовлю, стираю, что-то строю. В воскресенье Гришка велел в церковь ходить. Читать… Но я забиваю всё своё время работой. Яра, одиночество задолбало откровенно. И вот тебе второй недостаток: на меня вешаются женщины. Начиная с седьмого класса, заканчивая учительским составом. И это неотвратимо. Я поставил себя строго, вроде отстали, но мелкие подрастают всё время и лезут знакомиться. Поэтому я не нашёл себе женщину, побоялся скатиться до того, откуда вылез. Я пресытился сексом в своё время. И я точно знаю, Яра, секс от одиночества не спасает.
— Это так, — согласилась я.
— Как орала та бабка, — он уже говорил в голос, громкий, волевой и жёсткий. Вот таким голосом он со своими парнями разговаривал, — что женщине в возрасте мужика не надо. Так вот мужикам тоже не надо. Я так думал. Пока тебя не увидел… Голую в реке.
— Ты что!!!! Подслушивал?! — выкрикнула я от ужаса.
Он залез не на ту территорию. Это не просто моё личное пространство, это сакральная зона общения с женщинами, которым нужна помощь.
Я наушники куплю… Стоп! Почему я должна наушники покупать?!
— Она так орала. На всю квартиру, — невозмутимо ответил Хренсгоров. — И это ещё один мой недостаток, мне надо знать, что происходит вокруг. Нет, я не торчал у двери, но прислушивался. И ты права, — он рассмеялся, — мужчина – тоже человек.
