Три отличные комнаты, хороший ремонт с ламинатом и тёплыми полами, что зимой скорей всего пригодится. Я пока не обзавелась большим количеством мебели, жила с той, что оставили старые хозяева. В спальне, окна которой выходили во двор, стояла двуспальная кровать и небольшой шкаф. В гостиной — стол с компьютером, диван старенький, его я закрыла белоснежным пледом. Третья комната пока была пустой. На кухне — кухонный гарнитур. Столик и холодильник я привезла с собой.
В просторной прихожей включился яркий свет. На вешалке висел мой светло-серый плащ, на полке лежала панамка.
Владимир снял куртку. Её он сунул между вешалкой и дверью.
— Она грязная, боюсь, запачкаю твою одежду, — прояснил он свои действия.
Куртка была из такой грубой кожи, что спокойно встала в угол и не упала на пол.
Открылась взгляду прекрасная рельефная мускулатура на руках, просматривалась она и даже под тонкой футболкой. И наколки извилистые чёрного цвета. Вот лично я никогда бы не отдала своего ребёнка на воспитание такому расписному преподавателю или тренеру. Было в этом что-то отталкивающее.
Владимир, не нагибаясь, стянул сапоги на коврике и, оглядываясь по сторонам, прошёл за мной на кухню.
По квартире гулял приятный сквозняк, раздувал, словно паруса на бригантине, лёгкий тюль.
Мужчина первым делом вымыл руки с мылом. Немного воды закинул на отрощённые волосы и вытер лицо.
Я его потеснила, помыла овощи. Достала ножик для чистки огурчиков и быстро стала освобождать огурец от кожуры.
— Командуй, мне что делать, — улыбался Владимир.
Я достала салатник и выдала ему два помидора:
— Доска здесь.
— Я на доске не режу помидоры, — он взял нож и, заглянув мне в глаза, добавил, — чтобы соки не потерять, люблю навесу все делать.
Глаза в глаза.
Сплетение, связка.
Огурец в моих руках давал неправильные тактильные сигналы головному мозгу, и я крепче ухватилась за твёрдый овощ. Наваждение накрыло с головой. У мужчины был приятный парфюм и свой бархатистый мужской запах. Меня неожиданно затрясло.
— Ты напряжена, — склонив голову, прошептал мне в губы.
— Расстроена, — растерянно ответила я. — Развод недавно был.
— Разреши тебя успокоить, — притязательно, с жёсткими нотками в хриплом голосе потребовал Владимир.
Я ничего о нём не знала. Даже фамилии. Это настолько случайная встреча, что всё воспринималось как экстрим.
Он ждал ответа. Дыхание его сбилось.
— Разреши. Я успокою, — голос его туманил разум, сердце сбивалось с ритма.
— Разрешаю, — не выдержала я напора и этого строгого взгляда.
Он тут же рукой в сторону отодвинул овощи и посуду, освободив разделочный столик. Его горячие руки подхватили меня за талию и усадили на стол. Пока я растерянно с огурцом в руках хлопала ресницами, мужчина встал между моих ног, натягивая подол сарафана выше, на талию.
— Вова… погоди, — ошарашенно выдохнула я, теряясь.
— Обхвати меня руками и закрой глаза, — приказал Володя и, не дождавшись ответа, сам закинул мои руки себе на плечи. Стал задыхаться. Его жёсткие руки скользнули по моим бёдрам. Пальцы подцепили трусики и потянули вниз.
Я зажмурилась, крепко обняла его. Губы поджала.
— Ты ж с ума меня вчера свела, — горячий шёпот мне в ухо. Щёлкнула пряжка на его ремне. — Такого наваждения я и не помню...
2
Когда закрываешь глаза и есть за что держаться, ощущения усиливаются. Нет чувства падения, но при этом каждая клеточка ощущает, что с тобой делают.
