Тем временем на улицах Цертоса правила тишина… абсолютно мёртвая. Такая же мёртвая, как и множество граждан, скончавшихся, сидя за столом в своих хижинах во время трапезы.
На следующий день из королевских покоев выносили тела умерших. Их похоронили в стенах замка, где покоились предки королевской семьи, что когда-то правили Цертосом. В подмастерье уже готовили каменные блоки для возведения склепов вокруг могил.
Король Георг заботливо обнимал дочерей Корнелия, дав клятву, что будет заботиться о них, как о родных. Он не переставал пускать слёзы, оплакивая двух младших сыновей, что отошли в мир иной. В это время Королева Матильда убивалась горем, поглаживая ладонями надгробия на свежих могилах своих детей. Её голова была обильно обмотана тканями, пропитанными лечебными растворами от ожогов, оставляя едва открытыми глаза, ноздри и губы.
Герцог Леонард, склонив голову, сидел на коленях около надгробной плиты молодой жены, вместе с которой ушло не родившееся дитя, погибшее в утробе матери.
Барон Силван с трудом продолжал стоять на ногах, всматриваясь в могилы, под которыми покоился весь его род. Все потомки. Не справившись с таким горем, Барон развернулся к стоявшему рядом стражнику, вытянул нож на поясе рыцаря, и вонзил клинок в сердце, которое было окровавлено ещё до того, как лезвие проткнуло грудь.
Наступил вечер. Король и Канцлер сидели на балконе, расположенном на самой вершине башни. Направив свой пустой и убитый взгляд в сторону простилавшихся огромных равнин и холмов за стенами Цертоса, Король сказал:
– Не могу поверить, что друг моего отца приехал сюда из далёких земель только за тем, чтобы похоронить весь свой род. А мой товарищ бросил все свои дела, и только для того, чтобы здесь потерять свою любимую жену и первое дитя, которого он так и не дождался. – На глазах Короля скопились слёзы, готовые пустить первую каплю. Его нижняя челюсть задрожала. Теперь Георг посмотрел на Канцлера:
– Что же это за дьявольщина могла сделать такое. Боже, – по его щекам начали проскальзывать первые капли – восемнадцать ни в чём не повинных детишек. Каким чудовищем надо быть, чтоб сотворить такое. – Его веки сомкнулись, но были не в состоянии преградить путь слезам. Держась за перила обеими руками, Георг склонил голову от бессилия.
– Мой Король, мы все скорбим об этой утрате – Канцлер старался поддержать монарха, но его голос был таким же пустым. – Нам жаль о случившемся. Но мы с Вами должны найти силы, чтобы идти дальше. По замку пошли слухи, что это всё проделки того колдуна, которого казнили год назад. Милорд, люди в панике. Вы должны постараться преодолеть весь этот ужас. Не позволяйте кому-либо усомниться в Ваших силах.
Вскоре они спустились в палаты. Король выпил крепкий отвар и уснул. В тот день это был единственный способ уснуть, дабы на время уйти в небытие и оградить себя от горестных воспоминаний.
Шли дни. Дни сменялись неделями. Миновали два месяца после ужасающих событий. За это время не было выявлено ни единого случая отравления. Королевские гости, прибывшие с других земель, давно разъехались. Георг в окружении жены, троих сыновей, и двух девочек, которых он приютил, приступили к завтраку с первыми лучами солнца. Только детишки разбежались из-за стола, а Король поднялся со стула, как двери распахнул Маршал Октавиан. Как обычно, на нём были его могучие доспехи, в правой руке он держал шлем, а левой обхватывал рукоять меча на поясе.
