Крепостные мастера. Книга вторая. Снайпер - страница 16

Когда перед этапом на зону его из одиночного изолятора поместили в общую камеру, там на него была полная информация. Никто его не тронул.

В ожидании суда и приговора Василий пережил долгие месяцы под гнетом переосмысления своей жизни. Либо ему нужно было научиться жить заново и находить в самом процессе жизни радости. Либо все отпущенное ему земное время мучиться и искать ее смысл. После нескольких его попыток покончить жизнь самоубийством, к нему на свидание пришел Альберт. Кто он такой? Какой-то парапсихолог. Василий до сих пор в толк не возьмет как так случилось, но Альберт нашел нужные слова, чтобы вселить уверенность.

– Не нужно отчаиваться, Василий. Поступить иначе ты не мог и не должен был. Ты защищал свою честь. Без чести ни одна тварь на земле не может прожить достойно. Даже примитивная амеба, – мягкий вкрадчивый голос Альберта бальзамом оросил душевные раны. – Если бы тебе еще раз представилась такая возможность, ты поступил точно так же. Не правда ли?

Василий молча кивнул.

– Тебе нужно идти по жизни дальше, не оглядываясь назад. Идти и постигать новые вершины, перейти в иное качество для того, чтобы быть готовым к достижению этих вершин. В том прежнем состоянии высокие задачи были тебе не по плечу.

– Куда идти – в тюрьму? – Василий будто задавал вопрос самому себе.

– Да, в тюрьму. И там люди живут и находят радости. В данный период жизни, к сожалению, другого тебе не дано. Мы тебя поддержим и обеспечим достойные условия твоего содержания.

– И что вы от меня за это хотите? – отрешенно спросил Василий.

– Пока ничего. Я представляю интересы одной организации. Мы знаем, что у тебя есть хобби и хотели бы с тобой в этой области в дальнейшем сотрудничать.

– И что у вас за организация?

– Тебе это знать ни к чему? Спокойней спать будешь. Могу только сказать, что это организация с грифом секретно.

– А если я скажу нет?

– Тогда будешь идиотом, которого жизнь учит, учит и никак ничему не научит. Можно в скором времени увидеть свою жену и дочку, а можно сгнить в тюремных казематах, всеми забытым.

Воспоминания о жене и дочке больно кольнули сердце. Василий будто опомнился:

– Да согласен я, согласен. Только так и не пойму, что вам от меня нужно?

– Только дисциплина и послушание, а остальное предоставь нам, мы сами все для тебя устроим.

Кридин, нарушив свои традиции, задержался на работе дольше обычного. Он терпеливо дождался, когда над городом нависнут сумерки, и под их покровом он попытается затеряться среди праздно гуляющих горожан.

Ему хватило несколько секунд, чтобы оценить обстановку на улице, и он, как разведчик, изменив походку, двинулся к автобусной остановке.

Обычно Кридин возвращался домой на автомобиле. Но сегодня возле него, как на ответственном посту, стояли два молодчика. Александр Григорьевич понял, что это не случайное совпадение и решил возвращаться домой пешком, выбирая из двух зол меньшее: лучше остаться без автомобиля, чем без головы. Колени его тряслись, лоб покрыла испарина, глаза остекленели и губы вздрагивали от мольбы: «Господи помоги!»

В Бога Александр Григорьевич никогда до этого не верил, да и теперь произносил свою просьбу, не вкладывая в слова должного смысла. Поэтому, наверное, его просьбу не удовлетворили. Когда он отошел от проходной сто метров и, чтобы снять напряжение, решил передохнутьна скамейке в павильоне остановки, там его уже ожидали. По всей видимости, это был пост номер два. Один гоблин направился к Кридину, другой вышел в зону видимости своих подельников, засунул в рот два пальца, свистнул, затем показал пальцем в сторону Кридина. Убедившись, что его услышали и увидели, подошел и сел на скамейку возле Александра Григорьевича. Через три минуты к остановке подъехали две машины с затемненными стеклами – «Нива» и «восьмерка». На глазах у знакомых сотрудников института, коллег по работе, бледного от страха Кридина здоровенные парни взяли под руки и втолкнули в машину. Александр Григорьевич не сопротивлялся, даже постарался сделать вид, что это всего лишь запланированная, рабочая поездка. Кричать и просить о помощи, было бесполезно. Герои пали на поле брани или просто вымерли. Кридин понимал, что в глубине души коллеги по работе считают его выскочкой, человеком, не заслуженно добившимся положения в обществе, и заранее предрекают ему незавидную участь. Кричать и просить о помощи – только радовать и тешить их самолюбие.