– А из медпункта нашего института справки не достаточно будет? – спросил страдающий одышкой молодой электронщик Женька Сотник.
– Ты хоть у тети Клавы уборщицы справку возьми, только печать гербовую поставить не забудь, – с сарказмом пояснил юнцу Ярыгин.
– Так, мужики, заканчиваем перекур… И все по рабочим местам.
В комнату заглянул заместитель начальника отделения по хозяйственной части Мирков. Он во время совещания брал на себя функции блюстителя порядка. Никто не решался и не думал ему перечить – начальство есть начальство. Курильщики нехотя по одному стали покидать общественное заведение.
Владимир Алексеевич, окончательно пропахнув табачным дымом, вернулся в кабинет и сел за свой рабочий стол. В его облике, мало знающий его сослуживец вряд ли смог бы заметить изменения. Все такой же, как прежде, ухоженный, средних лет интеллигентный мужчина сидит и о чем-то думает. Но близкий, хорошо знающий его человек, мог безошибочно определить, что с коллегой твориться, что-то неладное. Выдавали маленькие юркие глаза, которые в минуты особых переживаний под линзами очков округлялись и придавали лицу глуповатый растерянный вид. Естественно, в таком состоянии ни о какой научной работе, тем более о составлении справочника, не имеющего аналогов в мире, речи не могло и быть. Владимир Алексеевич находил в состоянии легкого интеллектуального нокдауна, справиться с которым оказалось не так-то легко.
Но в данную минуту на Чаплыгина внимание никто из присутствующих не обращал. В соседнем секторе, коллективе преимущественно женском, шла горячая дискуссия. Решался фундаментальный вопрос: говорила ли Анна Сергеевна правду о дате своего рождения при составлении анкеты в здрав. пункте или кривила душой.
Анна Сергеевна, (сотрудники даже не знали, что в паспорте она была записана как Екатерина Сергеевна) была женщиной современной, передовых взглядов, кроме того, внешне интересной, статной и ухоженной. (Чаплыгин даже несколько завидовал ее мужу и вечному своему оппоненту кандидату технических наук Марату Иосифовичу Баглаю.) С детских лет она чувствовала тягу к имени Анна, поэтому никаких комплексов по этому поводу не испытывая, представлялась и звалась тем именем, которое ей больше нравилось. Благополучное семейное положение и удачно выбранное трудовое поприще научного работника делали ее счастливым человеком. Если бы не нежная тень возраста, клонившегося к пенсии, которая с каждым днем все больше и больше затрагивала женское самолюбие.
Анну Сергеевну ошибка природы начала по-настоящему мучить. Она с этим фактом просто не могла согласиться. В душе она была молодой и жизнерадостной. Неужели запись в красной книжечке точнее определяет ее истинный возраст?
Чтобы убрать вопиющую несправедливость Анна Сергеевна при заполнении многочисленных необязательных анкет с легкостью сбрасывала со своего официального возраста лет этак пяток. И очень радовалась, когда это оставалось не замеченным. Иногда ее даже посещали мысли: с помощью старой перьевой ручки и капельки туши исправить в паспорте цифру три на восемь, тем самым, решив для себя волновавшие проблемы. Никто, конечно бы этого не заметил, но Анна Сергеевна была человеком грамотным, чтила законы и, естественно, на такой ответственный шаг решиться не могла. Ведь в таком случае, придется жить и думать, что к твоему номинальному возрасту могут еще прибавить лет пять тюремного заключения.
