– Готовься надеть новые погоны, – не унимался Николай. – Сейчас сцапаем красавца, и все пряники тебе. Ты же у нас составлял схему проведения оперативных мероприятий. Опера не звонили, как там все проходит?
Сергей отрицательно покачал головой. Больше всего ему хотелось, чтобы история со шпионом наконец пришла к своему логическому завершению. Чтобы щелкнули на его запястьях наручники. А затем – и дверь тюремной камеры за поникшей спиной. И можно спокойно выбросить Доминика Полынского из головы. И подумать о том, что сегодняшний день, возможно, определит всю дальнейшую жизнь…
Но Колю просто распирало от желания потрепаться. Расправив ладонью свои роскошные черные усы, он сел на стул, отодвинул небольшой бюст Дзержинского в сторону – тот мешал ему водрузить на стол локти – и удовлетворенно сказал:
– Да, сейчас немцы будут воду мутить. Наших посольских домой отправят, как пить дать.
– Может, не вышлют, – вяло ответил Сергей, продолжая рассматривать карапуза. – У нас же столько фактуры на руках. Нравится это БНД[21] или не нравится. Надо было тоньше работать со своими кадрами. Полынский же в каждую дырку лез. Он вербовал сотрудников министерства обороны, пытался получить доступ к защите диссертаций военной тематики, основал для прикрытия коммерческую фирму. И с ней тоже спалился. Так как вся коммерция сводилась к выяснению информации об объеме российских торговых сделок по вооружению.
– Сукин сын, – на щеках Коли заиграли желваки. Он проникался к каждому преступнику такой лютой ненавистью, что иногда Сергею даже становилось завидно. Сам-то он к ним относился спокойно, холодно, без лишних эмоций. – Вот урод! Причем что обидно. Мы пять лет с ним парились. Мы сейчас его сцапаем. А потом их президент напишет письмо нашему.
– Там не президент, Коль. А канцлер.
– А какая разница? Все равно, накатает бумагу. Так и так, просим помиловать. И поедет господин Полынский из российской тюряги на родину в Дойчланд.
– Пусть едет, – махнул рукой Сергей. – Мы быстро его высчитали. И все эти пять лет были, по сути, игрой с БНД. Попыткой вычислить их интересы, методы работы.
Контрразведке, и правда, оперативно удалось выяснить истинные намерения Доминика Полынского. Польский офицер, в советские годы проходивший обучение в Военной артиллерийской академии в Ленинграде, он эмигрировал в Германию, работал в Русском институте армии США. А затем получил должность профессора в Европейском центре безопасности Маршалла, в Гармиш-Партенкирхене. Преподаватель, готовящий офицеров-страноведов, сразу же привлек внимание БНД.
В Россию Доминик Полынский прибыл как руководитель миссии, доставлявшей гуманитарную помощь мотострелковой дивизии. Однако первый же завербованный им офицер министерства обороны бросился в ФСБ. Так как понял, какого рода сотрудничество интересует немецкого профессора. Поэтому появилась возможность контролировать каждый шаг Полынского в России. И БНД, возможно, предполагала, что их агент попал в поле зрения российских спецслужб. Последний год Полынский не приезжал в Москву. Немецкая разведка явно провоцировала ФСБ на выявление агентуры шпиона, но россиянам хватило ума и терпения не делать резких движений. И Полынский прибыл вновь, рассчитывая получить сведения военного характера, составляющие государственную тайну. Брать шпиона предполагалось в сквере на Цветном бульваре, где Полынский назначил встречу агенту. Но почему молчат опера? Неужели операция сорвалась?
