Крест и корона - страница 51

– Я это знаю, – сказал он.

Его руки переместились на мою голову, он погладил мои черные волосы, затянутые сзади в узел. Я почувствовала, как мурашки побежали у меня по коже, хотя, разумеется, в этом жесте не было ни малейшего вожделения: епископ прикоснулся ко мне, как охотник, ласкающий свою любимую борзую.

– Я вот думаю, – сказал он, – не станете ли вы, сестра Джоанна, тем камнем, который утянет меня на дно.

Я сидела на стуле в своей камере, как мне и было велено. Епископ Гардинер стоял надо мной, сложив ладони. Я не могла оторвать от них глаз – никогда не видела у мужчины таких длинных пальцев. Он принялся постукивать указательными пальцами друг о дружку. Ничего не говорил – только постукивал.

– Епископ Гардинер? – осмелилась проговорить я.

– Вы хотите увидеть вашего отца сэра Ричарда Стаффорда. – Он словно прочел мои мысли.

– Да, хочу. Очень хочу, – пробормотала я. – Возможно ли это, епископ?

– Когда вы увидите его и при каких обстоятельствах, зависит только от вас, сестра Джоанна, – сказал он. – Исключительно от вас самой. – (И опять я почувствовала, что, несмотря на показное спокойствие, мой собеседник очень волнуется.) – Расскажите все, что вы знаете обо мне, – неожиданно велел епископ.

Это был неожиданный вопрос… и трудный. К сожалению, живя в Стаффордском замке, я почти не прислушивалась к сплетням о людях из королевского окружения. Они все были для меня на одно лицо – священники, министры, военачальники. Я знала, что Гардинер активно поддерживал короля, преследовавшего старую веру. Кроме того, он был союзником герцога Норфолка. Все это ясно указывало, что я должна быть осторожна на язык.

– Ну, в начале карьеры вы были человеком кардинала Уолси. Вы служили под его началом, а когда кардинал был… – Я запнулась, вспоминая последовательность событий.

– Изгнан королем, лишен власти и арестован за измену? – подсказал епископ Гардинер невозмутимым голосом.

– Да-да, после того как кардинала… э-э-э… отстранили, вы стали важным лицом при дворе короля. – Я почувствовала, что краснею. Деталей я вспомнить не могла, а выставлять себя невежей не хотелось. – Генрих Восьмой сделал вас епископом Винчестерским и членом королевского совета. А теперь вы его полномочный посол во Франции.

На лице епископа мелькнула натянутая улыбка.

– И это все, что вам обо мне известно? Признаюсь, я немного удивлен.

– Я чураюсь политики, – пробормотала я.

– А вот я, сестра Джоанна, политики отнюдь не чураюсь. Я, видите ли, учился в Кембридже[19]. Я провел там семь лет, прежде чем стать секретарем Уолси. И до сих пор помню, как волновался накануне его приезда: кардинал хотел лично побеседовать с теми, кто претендовал на эту должность. Я в ту ночь глаз не сомкнул: все мечтал, чтобы выбрали меня. А потом… потом мое желание сбылось. Кардинал Уолси сразу же понял, что я пойду далеко.

Хотя епископ говорил с гордостью, но в голосе его мне послышались еще какие-то эмоции. Может быть, отзвук стыда? У меня возникло ощущение, будто я подслушиваю, как он исповедуется.

– Я быстро продвинулся на службе у кардинала, – продолжал Гардинер. – Благодаря прекрасному знанию законов. Я ведь был юристом и преподавателем, известным правоведом. В этом качестве я отправился в Париж и Рим. С тех пор я пять раз бывал в Риме, много времени провел в папских архивах.

Он помолчал, словно для того, чтобы я как следует осознала всю важность сказанного. Я растерянно пошевелилась на стуле. Совершенно непонятно, какое отношение все эти сведения, которые он сейчас сообщал, могли иметь к моему допросу.