Вольц пожал плечами.
– Увы, мой ответ по-прежнему «нет». Однако раз уж ты здесь, сколько мне будет стоить уладить ситуацию с профсоюзом? Плачу наличными, здесь и сейчас.
Что ж, одной загадкой меньше. Вот почему Вольц так его обхаживал, хотя с самого начала не собирался давать роль Джонни. Любые доводы будут впустую. Вольц чувствовал себя защищенным, и никакой дон Корлеоне его не пугал. Да и с чего вдруг? У него связи в высших эшелонах власти, он на дружеской ноге с главой ФБР, денег куры не клюют, а вся киноиндустрия у него в кулаке. Любому разумному человеку, тем более Хейгену, ясно, что позиция Вольца крепка. И если он готов даже терпеть убытки от забастовки, то пронять его нечем. Однако в этой аккуратной картинке все же был один изъян: Вито Корлеоне пообещал крестнику, что добудет ему роль, а пустых обещаний, насколько знал Хейген, дон не давал никогда.
– Не понимаю, почему вы держите меня за обычного вымогателя, – сдержанно произнес Хейген. – Мистер Корлеоне готов решить вашу проблему с профсоюзом, если вы снимете в кино его крестника. Услуга за услугу – по-дружески, – вот и всё. Однако, вижу, вы не воспринимаете меня всерьез. По-моему, зря.
Вольц как будто только этого и ждал.
– Ясно! – вскинулся он. – Так вот как выглядят ваши мафиозные штучки? Истекаешь тут передо мной оливковым маслом, а на деле – сплошные угрозы? Что ж, объясню на пальцах. Джонни Фонтейн роль не получит. Да, она идеально ему подходит и сделает его звездой. Только ничего не будет. Я ненавижу этого недоноска и хочу похоронить его карьеру. Почему? Объясню. Он испортил одну из моих самых дорогих протеже. Пять лет я готовил ее, потратил сотни тысяч долларов на учителей по пению, танцам и актерской игре. Я лепил из нее звезду. И если совсем уж начистоту, дело не только в деньгах. Пойми, я не черствый мужлан, у меня и сердце есть. У этой красотки прекраснейший зад из всех, что я видел, а у меня были красотки со всего света. Ртом работает, что твой насос. И тут Джонни со своим оливковым голосом и макаронным шармом уводит ее! Она все бросает и сбегает с ним, выставляя меня на посмешище. Человеку моего положения, мистер Хейген, не пристало быть посмешищем. Джонни должен поплатиться.
Вольцу все-таки удалось удивить Хейгена. Уму непостижимо, как взрослый, степенный человек позволяет подобным мелочам влиять на свои решения, причем до такой степени! В мире Хейгена – в мире Корлеоне – внешняя привлекательность и сексуальные таланты женщины не имели ровным счетом никакого отношения к деловым вопросам. Они что-то значили только в личных отношениях – естественно, когда речь не шла о браке и чести Семьи.
И все же Хейген решил попытать счастья в последний раз.
– Вы совершенно правы, мистер Вольц. Но неужели ваша обида столь велика? Похоже, вы не вполне понимаете, насколько важна эта скромная услуга для моего клиента. Мистер Корлеоне держал маленького Джонни на руках, когда его крестили. После смерти отца Джонни мистер Корлеоне стал его воспитателем и опекуном. Есть немало людей, тоже готовых назвать его крестным отцом – из уважения или благодарности за помощь. Своих друзей мистер Корлеоне никогда не подводит.
Вольц резко поднялся.
– Всё, довольно! Не позволю, чтобы какие-то бандиты мною помыкали. Мне достаточно сделать один звонок, и ночь ты проведешь в кутузке. А если ваша шайка попробует надавить на меня… что ж, я не какой-то там жалкий импресарио. Да-да, я знаю эту историю… Твой мистер Корлеоне и пикнуть не успеет. Мне даже не нужно будет задействовать связи в Белом доме.
