Ричард закончил рассказ, с восторгом сообщив, что возвышающаяся над Мессиной башня получила название Матегрифон – «Убийца греков».
– Нельзя так называть ее, брат! – возразила Джоанна. – Не все люди на Сицилии мятежники, не все злодеи. В большинстве своем это добрый народ, Я прожила тут много лет, не забывай.
– Помню, малышка. Однако недовольные причинили много зла моим воинам. Нужно донести до них послание, а башня отлично подходит для этой цели. У меня нет желания и впредь убивать грифонов, разве что при нужде. Но если они снова взбунтуются, Богом клянусь, я захвачу весь остров.
Ричард еще некоторое время уверял, что мир восстановлен, и наконец Джоанна удовлетворилась этим.
– А теперь расскажи, что так взволновало тебя, – сказала она с улыбкой, от которой на щеках появились ямочки.
Ричард рассмеялся, я же, оторвавшись от созерцания королевы, снова встретился взглядом с де Бетюном. Было странно и забавно видеть короля, покорно подчиняющегося приказам.
– Я заключил мир с Танкредом, – сообщил Ричард.
– Если у маленькой собачки есть хоть немного мозгов, она не станет отбивать кость у собаки побольше.
Губы короля дрогнули.
– Это еще не все. Освободив тебя, Танкред не вернул твою вдовью долю.
– Он скуп.
– Не сомневаюсь. Но после событий в Мессине ему пришлось переосмыслить свое положение. Двадцать тысяч унций золота тебя устроят?
– Двадцать тысяч? – Джоанна всплеснула руками. – Ах, какой счастливый день! Ты славно потрудился, брат.
– Он заплатит условленную сумму в течение двух недель, но это еще не все, – продолжил Ричард, наслаждаясь. – Я вытряс из него еще двадцать тысяч.
– Речь, часом, не о наследстве, завещанном Вильгельмом нашему господину отцу?
– О нем самом. Я подумал, что мне сподручнее получить монеты вместо золотого стола и шелкового шатра на двести человек.
Озадаченный, я посмотрел на де Бетюна. Он тихонько пояснил: покойный супруг Джоанны Вильгельм давно собирался поднести Генриху, отцу Ричарда, щедрый дар, чтобы Генрих помог с освобождением Иерусалима.
– Танкред не утверждал, что завещание лишается силы, поскольку папа умер прежде Вильгельма? – спросила Джоанна.
– Утверждал.
– И все же ты заставил признать его.
– Ничего подобного. Просто сказал, что, если Танкред желает оставаться королем Сицилии, ему придется заплатить.
По губам Ричарда пробежала хищная улыбка.
Комнату заполнил звонкий женский смех.
– Ну, брат, это трудно назвать выбором.
– Я подсластил снадобье, предложив стать его союзником. Хочешь не хочешь, нам предстоит зимовать на Сицилии – едва ли Беренгария успеет приехать до Нового года. И если мы будем заодно с Танкредом, жить станет гораздо проще. Если бы я его оттолкнул, он бы проторил дорожку Филиппу. Они и так вели тайные переговоры, если верить моим лазутчикам. Но теперь этому конец.
– Танкред дает тебе золото. А что получает взамен?
– Одна из его дочерей, когда войдет в возраст, выйдет замуж за моего наследника.
– Но Джон уже женат.
– Я не о нем.
– А о ком? – спросила она недоуменно.
– Ах, малышка! Я же совсем позабыл, как далеко занесло тебя от дома. Джону нельзя доверять.
– Мне он запомнился милым пухлощеким мальчиком, – промолвила Джоанна, нахмурившись.
Я попытался скрыть усмешку, а Ричард фыркнул:
– Может, так и было давным-давно, но с тех пор этот щенок сильно изменился. По этой причине и по многим другим мой наследник – не он, а Артур Бретонский.
