Возможно из-за освещения, из-за цвета их мрачных одежд, из-за того, что они долго находились в космосе, не видя солнечного цвета, лица их казались столь мучнисто-серыми т невыразительными?
«Будто зомби из фильма ужасов», – подумалось совершенно некстати.
Самыми неприятными были их взгляды. Вне зависимости от того, смотрели ли заключённые исподлобья или прямо, глаза у них горели животным огнём. Голодным, жадным и злым.
И, естественно, Агате и Инге их внимания доставалось в разы больше, чем их товарищам-мужчинам.
– Стоять! – рыкнул сержант.
Заключённые замерли, похожи на жуткую гусеницу-многоножку.
– Подходить по одному после того, как вас отключат от общего поля. И без фокусов. Уговаривать никого не будем.
Инженер подошёл к общей шеренге. Раздавался тонкий щелчок и цепь отпадала, словно отпуская одного арестанта за другим, по очереди. Арестант делал несколько шагов до колонны. Затем процедура повторялась в обратном порядке. Щелчок. Заключённый снова прикован, но теперь уже к колонне. С красного индикатор менялся на зелёный, показывая, что опасный преступник надёжно зафиксирован. Наверху колоны, на дисплее, высвечивался номер.
У каждого из десяти охранников было по десять подопечных, которых ему полагалось кормить, поить, в туалет водить. Следить, чтобы его жизненные показатели были в норме. За безопасность которых и за безопасность от которых он отвечал. Словно детская игра в питомца.
Инге достался ряд от тридцати до сорока, Агате следующий – от сорока до пятидесяти.
Как только первые десять человек оказались прикованы магнитными наручниками к местам, ввели следующую партию.
– Стоять! Подходить по одному после того, как вас отключат от общего поля. Инструкции выполнять чётко, без промедлений и лишних движений, – вновь инструктировал сержант.
Следующий десять человек были из списка Инги.
Она ещё раз бросила взгляд на дисплей планшета, сверяя имена: Кларк Тацу, Мартин Рейс, Октавиан Дарк, Иллиан Левит…
Инга нервничала, как маленькая девочка.
И снова лязгнули шлюзы, открываясь, чтобы пропустить шеренгу людей, понуро бредущих друг за другом.
– Стоять! Ваша задача внимательно слушать инструкцию. Подходим по одному. Переходим к своему месту без промедления. Приступить.
Инга подошла к первому, чиркнув пластиковой картой через прорезь автомата. Цепь, тонко звякнув, отпала, давая возможность человеку отойти.
– Вперёд, – скомандовала она, упираясь дулом автомата в спину шагающему перед ней человеку.
Не отвечая и никак не реагируя на это, он тяжело двинулся к мерцающей на колоне цифре «31».
– Сесть, – скомандовала Инга.
Он подчинился.
В следующий момент инженер прицепил цепь с его шеи к колонне. Всё прошло легко.
«Штатно», – как говорил её дядя.
– Следующий.
Щелчок пластика, звон цепи.
– Иди.
– Иду, – лениво отозвался заключённый.
– Молча.
Парень замедлил шаг. Видя, как напряглась его спина, Инга невольно сделала тоже самое.
– Или – что? Пристрелишь меня, красавица?
Он растягивал слова. Голос его звучал нарочито с ленцой, вызывающе. Так проявляется пассивная агрессия. Другой-то проявить в его положении он не мог.
– Надеюсь, не придётся, – ответила Инга.
– А ну, молчать! – рявкнул, вмешиваясь, старший сержант. – Что за вольность?! Обращаться к служащим только по Уставу, или я тебе зубы пересчитаю, подпортив смазливую мордашку. Понял меня?
Они подошли к месту «32». Парень развернулся, садясь на пол. Инга с любопытством глянула в его сторону, пытаясь понять, что «смазливого» мог найти в нем Макс. Пока что все заключённые казались ей единицами, лишёнными индивидуальности.
