Читать онлайн Елена Станиславская - Общество мертвых бойфрендов

Данное издание является художественным произведением и не пропагандирует совершение противоправных и антиобщественных действий, употребление алкогольных напитков. Алкоголь вредит вашему здоровью. Описания и/или изображения противоправных и антиобщественных действий обусловлены жанром и/или сюжетом, художественным, образным и творческим замыслом и не являются призывом к действию.

© Елена Станиславская, текст, 2025

© ООО «РОСМЭН», 2025

Пальцы зависли над экраном и, дрогнув, нажали на ссылку. Вкрадчивый голос полился в наушники:

«Они были разными. Захар выглядел угрожающе и немного смешно, как маленький Кинг-Конг. Костя походил на скелет с разноцветными афрокосичками – вечный заложник Хеллоуина. А Юра напоминал британского принца: безупречная осанка, оксфордский стиль и рыжие кудри.

Не только внешность, но и характеры, семьи, увлечения, даже слабости у них были разными. И все-таки кое-что их объединяло – они встречались с Варварой Астровой, героиней нашего подкаста, а потом умерли.

Варя, ты слышишь? Все твои бойфренды мертвы».

Варя слышала.

Когда самолет выехал на взлетную полосу, у Вари завибрировал телефон. Она взглянула на экран, и на сердце легла тень размером с боинг. Не открывая сообщение, Варя перевела мобильный в авиарежим.

– Ответила бы пареньку, милая, – сказала пожилая женщина, сидящая в середине. – Еще ж не взлетели.

Нос соседки был таким длинным, что Варя сразу заподозрила в ней любопытную особу. Оказалось, к внушительному носу прилагались еще и зоркие глаза, выхватившие имя в окошке мессенджера.

– Юр-ра, – смакуя, пророкотала женщина. – Так мужа моего звали, земля ему пухом. – Грудь колыхнулась от вздоха. – Небось, любит тебя, а? Сейчас на таких тощеньких да бледненьких спрос. А вот в мое время…

Варя натянула улыбку, вставила наушники и откинулась на спинку кресла. Музыка не играла – просто хотелось отгородиться. Эйрподс были действенным, пусть и не самым вежливым способом уйти от разговора. Недовольно повозившись в кресле и пару раз ударив Варю локтем, соседка переключила внимание на сенсорный экран.

Самолет мягко оторвался от земли и набрал высоту. Только тогда Варя поняла, что по-прежнему сжимает в руке телефон. Крепко, до боли. Пальцы разжались, и мобильный отправился в карман с журналами. В голове назойливым хорьком крутился вопрос соседки: «Небось, любит тебя, а?»

Нет, Юра не любил Варю. Ни раньше, когда встречались. Ни тем более теперь. Однако это не помешало ему предложить возобновить отношения.

Это случилось пару недель назад в круглосуточной кофейне, в любимое Варино время – час ночи, когда бариста за стойкой клевал носом, фонари с особой внимательностью заглядывали в витринные окна, а скидка на круассаны достигла максимальной отметки.

– Да ты подумай, – произнес Юра.

Услышав от Вари «нет», он поддернул выглаженные манжеты и подался вперед.

– У меня все плохо, у тебя еще хуже, мы просто созданы друг для друга. – Непонятно было: иронизирует или говорит всерьез? – Давай, Варя. Отомстишь этому твоему. – Юра никогда не называл Андрея по имени.

Она отстранила чашку от губ.

– Зачем мне ему мстить?

– Ну как? – Юрины глаза блеснули. – Он же бросил тебя, как последнюю…

– Не бросал.

Рыжие брови взметнулись, и за столиком повисла тишина. Юре понадобилось несколько секунд, чтобы переварить новую информацию. Он был убежден, что расставание произошло не по Вариной инициативе. В следующий миг Юрино лицо озарилось улыбкой.

– Он тебе надоел, да? Физик, или химик, или кто он там. – Уголки губ чуть сменили направление, и улыбка превратилась в усмешку. – И поговорить-то с ним, наверное, не о чем: такие, как он, считают, что Агамемнон – это какая-нибудь болезнь. Давай, Варя. Ну же. – Рука проползла по столу и застыла ладонью вверх, совсем рядом, словно Юра протягивал зерно птице. – Нам же было хорошо вместе, нескучно. Да и быстрее забудешь этого твоего.

Варя одним глотком допила остывший раф, представив, что в чашке плещется что-то покрепче. Разговор свернул не туда. В компании Юры такое случалось часто: он умел направлять беседу, куда ему нужно. А ведь собирались обсудить институт и общих знакомых с потока.

– Ты не понимаешь. – Она опустила чашку на стол и быстро убрала руки, чтобы случайно не коснуться Юриной ладони. – Его не получится забыть… Нет, даже не так. Я не хочу его забывать. – Признание далось легко, и Варя накинула сверху: – Если попробуем, ничего не получится. Я буду постоянно думать о нем, представлять его вместо тебя. Когда возьмешь меня за руку, обнимешь, поцелуешь. Оно тебе надо?

Юра закатил глаза – мол, что за чушь? А потом пригляделся к Варе, и между аккуратными, подровненными бровями прорезалась складка. Понял, что не врет.

– А ты изменилась.

Побарабанив ногтями, тоже аккуратными и подровненными, по чашке с пуэром, Юра небрежным жестом смахнул ее со стола. Варя вздрогнула еще до того, как услышала звон, а затем тяжелым взглядом уставилась на осколки.

Проснувшись, бариста пробормотал:

– Четыреста рэ.

– Ну я поехал. – Ножки стула проскрипели по кафелю, создав отличный саундтрек к моменту. – Сама за все заплатишь, ты же у нас богатая девочка. Хотя ничего для этого не сделала.

Варя стиснула зубы. К Юриным подколкам по поводу отцовских денег она давно привыкла, а вот битье посуды было чем-то новым и непонятным.

Он застыл на пороге, держа стеклянную дверь распахнутой, обернулся и добавил:

– Пожалеешь, Варь. Точно говорю, пожалеешь. Такие предложения не делают дважды. Я ведь знаю тебя. Понимаю тебя. Даже знаком с твоей… – он сделал нарочную паузу, – тварью.

Слово, давно непроизносимое вслух, отозвалось внутри фантомной болью. Варя инстинктивно сжалась, и в сознании промелькнуло привычное: «Спи, спи, тварь, не просыпайся». Окинув ее взглядом, Юра ухмыльнулся и шагнул под свет фонаря. Рыжие волосы вспыхнули медью. Дверь кофейни беззвучно закрылась за его спиной.

– Что вам предложить: курицу или рыбу? – спросили по-английски.

Варя подняла взгляд. Стюардесса улыбалась ей, как лучшей подруге. Аппетита не было, но отказываться от еды показалось глупостью. Путь неблизкий: впереди тысячи километров и еще одна пересадка – пока доберешься до этого Бостона, сама станешь как вареная треска. Варя попросила рыбу, но так и не притронулась к ней, лишь поковыряла вилкой белесую массу. Затем она посчитала пульс и на всякий случай съела казенный кекс, прихваченную из дома шоколадку и выпила кофе с тремя ложками сахара.

– Да ты сладкоежка, деточка, – снова заговорила соседка. – Никогда бы не подумала! А вот я…

Пришлось срочно включить кино. На экране замелькали красивые лица, замаячила на фоне Эйфелева башня, но за сюжетом Варя почти не следила. В голову навязчиво лез Юра. Заметив, что женщина задремала, Варя поставила фильм на паузу и прикрыла глаза.

Самолет тряхнуло. Потом еще раз – да так, что сладкий кофе вязко колыхнулся в желудке. Сзади кто-то закричал тоненьким голоском:

– А-а-а, падаем!

Варя распахнула глаза и подумала, что не может погибнуть в авиакатастрофе – хотя бы по двум причинам. Во-первых, у сестры завтра день рождения, в рюкзаке лежит подарок, и он точно понравится Саре. А во-вторых, Варя давно знала, от чего умрет. Самолет, словно подтрунивая над ее доводами, нырнул носом. Ремень безопасности впился в бедра, и зубы больно цапнули за язык.

– Мама, мы падаем! Падаем! – надрывался все тот же голосок.

– Заткни свою личинку, дур-ра! – рявкнул другой.

– Сам заткнись! – прилетело в ответ.

– Мы все умрем! – Ребенок испытывал то ли ужас, то ли восторг.

– У-у, сучонок! Выкинуть бы тебя в иллюминатор.

По всему салону разом завыли младенцы, будто приняли угрозу мужчины на свой счет. Пассажир, сидевший через проход, резко позеленел от подбородка до лысины, выхватил бумажный пакет и забулькал в него. Турбулентность и не думала заканчиваться, Варя впервые столкнулась с такой сильной и продолжительной тряской.

– Милая, хочешь мятную конфетку?

Варя повернулась к соседке. Ее лицо выражало глубокое спокойствие. Почувствовав к женщине прилив симпатии, Варя поблагодарила и взяла леденец. Укушенному языку он пришелся как раз кстати: ментол приятно охладил рот.

– Вы совсем не волнуетесь?

Похоже, дареная конфета не только остудила, но и развязала язык. Варя удивилась себе. Она редко заводила разговоры с незнакомцами. Друг Пашка шутил по этому поводу: «Варварка не сближается с людьми, потому что не хочет шумные похороны», и он был не так уж далек от правды.

– А чего волноваться, деточка? – улыбнулась женщина. – Трепать себе нервы стоит лишь в тех случаях, когда от тебя что-то зависит. Когда ты можешь что-то изменить, но не делаешь. А за штурвалом сейчас сижу не я, как видишь. – Она тоже отправила в рот леденец и подмигнула. – Но если б меня пустили за руль, будь уверена, мы бы тут не прыгали по воздушным ямам. Я кое-что понимаю в управлении большими машинами. У меня минивэн, – с гордостью заключила женщина.

Когда тряска закончилась, в туалеты с обеих сторон выстроились длинные очереди. Варя встала, чтобы выпустить соседей по ряду, – она всегда покупала место с краю, подальше от иллюминатора. Потоптавшись, Варя вспомнила, что не завернула подарок для Сары – лишь кинула в рюкзак отрез черной блестящей бумаги и такие же стикеры. Заниматься упаковкой на самолетном столике было не с руки, но вдруг не получится на пересадке в Нью-Йорке? Там нужно бегать, суетиться. Варя усмехнулась: «Ну кого ты обманываешь?» Ей просто хотелось еще раз полистать Сарин подарок, насладиться тем, как он сделан, и представить реакцию сестры. Услышать ее дикий восторженный визг, долетающий из недалекого будущего.

Вынув из рюкзака книгу с витиеватой литерой «В» на обложке, Варя села и открыла ее. Корешок тихо хрустнул в руках, пальцы коснулись алого шелкового ляссе, раздвоенного на конце, как язык змеи. На черном форзаце обнажились клыки, блестящие от крови. Дальше шло вступительное слово, написанное Варей, – оно начиналось с признания: «Я не разделяю твоих вкусов и, если честно, хотела бы, чтобы ты увлекалась чем-то другим. Ты знаешь, на это у меня есть причины. Может, еще не поздно переметнуться в клан Барби, сестричка? Но все-таки самое главное для меня, чтобы ты была счастлива. Поэтому вот – наслаждайся своими кровопийцами». Сейчас Варя немного жалела, что не ограничилась пожеланиями.

Она протерла рукавом откидной столик и положила на него книгу. От страниц шел свежий запах типографской краски, вызывающий мурашки. Хотелось уткнуться носом прямо в лицо нарисованного Тома Хиддлстона в образе вампира Адама и глубоко вдохнуть, но Варя сдержалась. Если у Сары была страсть к вампирам, то у нее – к хорошей полиграфии. В книге, заказанной для сестры, было все, от чего трепетало Варино сердце: тканевая обложка с блинтовым тиснением и фольгой, мелованная бумага, цветные иллюстрации, выборочный лак. Не перебор – ровно столько, чтобы издание выглядело по-настоящему презентабельно.

Раньше, покупая дорогущие арт-книги и журналы, Варя оправдывала себя тем, что они как-нибудь пригодятся для учебы. А когда бросила журфак, не продержавшись и года, прикрываться стало нечем. Тогда Варя призналась себе: ну любит она печатные издания. И шорох страниц, и запах краски, и металлизированный блеск, и верстку. Читать тоже любит, но, если честно, листать, нюхать и держать на полке – намного больше.