– Прости, мой король, – склонил голову барон. – Я виноват перед тобой и понесу наказание, если пожелаешь меня покарать.
– Прощаю, – внезапно Грегор улыбнулся совершенно искренне, почти по-мальчишески. Альдор уже и забыл, как резко король менял настроение. – Прощаю и благодарю тебя – как моего друга и верного слугу государства. Ты многому научился за эти годы, многого достиг. Но самое главное – ты перестал бояться принимать важные решения и нести за них ответственность. Что бы ни думали о тебе наши вельможи, как бы ни сплетничали за спиной… Однажды они поймут, почему я тебя возвысил. И, полагаю, поймут очень скоро. Те, кто пытались тебя убить, осознали это раньше.
Альдор, прогнав остатки тревоги, уставился на друга:
– Мне стоит усилить охрану?
– Лишним не будет, – пожал плечами Грегор. – Но сейчас нам ничто не угрожает: враги не станут марать руки на священном празднестве. И все же я советую держать при себе хотя бы кинжал. Мало ли что?
Альдор печально усмехнулся. Зачем ему оружие, если он все равно не умеет с ним обращаться? Всего дважды, когда он убивал, ему удалось сделать это голыми руками. И оба раза ему помог случай.
Грегору с его великаньей силой оружие было не нужно, Альдору – бесполезно.
– Я приму меры, спасибо.
Король Энриге снова объявил танцы, громыхнула музыка, и гости принялись строиться в пары. Благородные дамы охотно пользовались возможностью продемонстрировать богатые наряды, а мужи – повнимательнее рассмотреть девиц на выданье.
– Пойдешь плясать? – спросил Грегор. – Твоя жена наверняка ждет приглашения.
Эрцканцлер покачал головой.
– Увы. Она очень печется о здоровье ребенка и боится танцевать, – проговорил он, глядя на Батильду, страстно поглощавшую мясной пирог. – Я тоже не буду. Устал.
– А я, пожалуй, все же приглашу сестрицу.
Грегор направился к новобрачным. Рейнхильда и Умбердо восседали за усыпанным цветами столом на возвышении. Слева от молодой жены расселись знатные хайлигландские родственники, справа от Умбердо – гацонские. На гацонской половине расположились и гости из империи. Контраст уродливой внешности канцлера Демоса и жгучей красоты его супруги Виттории притягивал взгляды и слуг, и аристократов. Прочих гостей рассадили за двумя рядами длинных столов у самых стен огромного зала. Пространство в центре предназначалось для представлений и танцев.
Альдор молча наблюдал, как Грегор поднялся к столу новобрачных, церемонно поклонился и протянул сестре руку, приглашая танцевать. Рейнхильда вопросительно взглянула на Умбердо, тот кивнул, и она, приняв приглашение, изящно спустилась к гостям. Увидев пару хайлигландцев, танцующие расступились, а музыканты заиграли другую мелодию.
Пришло время действовать. Танец должен был продлиться недолго, и у Альдора оставалось мало времени.
Барон встретился взглядом с правителем Гацоны. Энриге, извинившись перед гостями, покинул зал. Леди Виттория на миг отвлеклась от беседы с одной из дам и едва заметно кивнула Альдору. Он не ожидал, что Деватон посвятит в свои планы супругу. Впрочем, наверняка он сделал это неспроста – о Виттории говаривали всякое, но никто не ставил под сомнение ее незабываемую красоту и острый ум. Ее супругу, должно быть, очень повезло. Барон заметил, что место самого канцлера империи пустовало.
Итак, все было готово. Оставался черед Альдора. Если все сорвется, ему не жить.
Он перехватил Грегора, когда тот, вернув сестру новоиспеченному мужу, спускался, чтобы выйти на воздух. Жестом Альдор приказал охране оставить их.
