– Но младенец Креспий оказался не в тех руках, – продолжил Альбумус, кружа вокруг Демоса. – Мать с истерзанной душой, предводитель проделкой церкви и…
– Горелый интриган? – подсказал Деватон.
Монах фыркнул.
– Из всего регентского совета вы кажетесь мне самым вменяемым, ваша светлость. Хотя бы потому, что стоите сейчас передо мной и всё ещё пытаетесь спасти то, чему, по-вашему, я угрожаю. – Он остановился и изучающе уставился на обожжённую половину лица Демоса. – Но вы не понимаете, что я вам не враг.
– Другом вы мне тоже не кажетесь.
– Людям сложно принять нечего новое и чуждое. Вам ли этого не знать? И всё же это не означает, что я не прав.
Демос пожал плечами:
– Не нам судить.
– Соглашайтесь на мои условия – и останетесь в регентском совете, – уговаривал Альбумус. – Взгляд насквозь светского человека может быть полезен, да и политик вы достойный. Быть может, даже успеете спасти что-нибудь из предметов роскоши, которые мы так порицаем.
«Сколько лести и угроз одновременно».
Демос развернулся монаху так, чтобы оба стояли боком к толпе.
– Не думал, что когда-нибудь это скажу, но… – он повысил голос, – я предпочту, чтобы судьбу Миссолена, регентского совета и всего государства решали не покалеченный интриган и амбициозный еретик, а сила куда более великая.
Альбумус оживился.
– Интригует. Что вы предлагаете?
– Божий суд, – криво улыбнулся канцлер. – Если его величество Креспий – подарок Хранителя, как вы утверждаете, то его судьбу и судьбу всего его окружения властен определять лишь Хранитель.
– Божий суд! – выкрикнули из толпы.
– Да, – подхватили следом. – Пусть бог решит, кто прав!
– Пусть совершит чудо тот, чьё дело правее!
Демос в упор уставился на Альбумуса:
– Ваше слово?
– Хорошая идея, – ответил мятежник. – Что может быть лучше публичного разрешения нашего спора?
«Твоя лживая башка, отделённая от тела. Но рано».
Толпа зароптала ещё сильнее. Демос с опаской покосился на ворота дворца.
– Отличный план, ваша светлость. Если вы и двор достойны императора, как утверждаете, вам ничто не грозит.
– Как и вам, – отозвался Демос.
– Верно.
Демос набрал побольше воздуха в лёгкие и шагнул к толпе:
– Да будет божий суд!
Альбумус сладострастно улыбнулся.
– Прекрасно. Выбирайте испытание.
– Пусть люди, которых вы привели сюда, выберут испытание.
– Неплохо. – Монах обернулся к последователям. – Итак, какое испытание вы для нас выберете?
Вперёд шагнул чумазый мальчонка с тонкими руками и побитым оспинами лицом.
– Пройдите через стену огня, как некогда прошёл Гилленай, чтобы спасти сестру, – пискнул юнец. – Кого защитит Хранитель и кто доберётся не опалённым, тот и будет посланником божьей воли.
Толпа взвыла.
– Испытание огнём!
– Гилленаев суд!
Демос отступил на шаг.
«Вот и настал момент, когда я начал по-настоящему жалеть, что задумал всё это».
Альбумус широко улыбнулся и протянул Демосу руку для пожатия:
– Значит, стена огня. Здесь, на этой площади в ближайшее новолуние. На всякий случай советую исповедаться перед испытанием.
