– Спросишь у него, как же, – ворчу я. – Мне страшно ему на глаза показываться, этому неадекватному придурку.
Ванька усмехается. Почему всем так нравится, когда я ругаюсь? Аринка говорила, что моя милая внешность не сочетается со сквернословием, и когда я начинаю выражаться, то выгляжу, как ребенок, который нахватался в садике матерных слов и не понимает их значения.
– Не бойся, – отвечает Ванька. – Он больше тебя не обидит. Я не позволю.
Смотрю на него удивленно, и наши взгляды сталкиваются. Я смущаюсь и снова чувствую себя глупой гусыней, которая не может и трех слов связать, – как всегда в его обществе. Остаток пути мы идем молча.
В фойе меня встречает Суханкин.
Мы с Ванькой мешкаем у гардероба, не зная, как распрощаться.
– Ну ладно, увидимся. – Он улыбается, и я не хочу его отпускать. Суханкин подходит ближе.
– Настя! А я тебя жду.
Мне хочется повернуться и послать его куда подальше, а лучше просто молча дать подзатыльник. Кто дал ему право вести расследование Аринкиной смерти? С чего он решил, что может так просто получить мой номер телефона, явиться в институт, подходить ко мне и расспрашивать с таким видом, будто мы все тут подозреваемые, а он один умный в белом пальто стоит красивый? Больше всего бесит, что отшить его не получится – вызывает лишние подозрения.
Я замечаю удивленный взгляд, который бросает на него Ванька, и кричу:
– Подожди!
Ванька замирает. Господи, какая же я дура.
– Я хотела сказать… Что… – Что, блин? Дима стоит рядом и греет уши, я прямо вижу, как они увеличились и заострились. – Ты придешь на похороны?
– Конечно.
– Хорошо. Спасибо за твою поддержку.
Ну вы только гляньте на эту идиотку в мешковатой парке! С чего ты взяла, что он придет на похороны поддерживать тебя?
Однако мои слова не вызвали у Вани ни удивления, ни усмешки. Он обнимает меня за плечи одной рукой. На секунду моя щека прижимается к молнии на его пуховике.
– Пожалуйста, – говорит он. Отпускает меня и уходит, бросив на Диму вызывающий взгляд. Я готова танцевать от счастья, и мне теперь не страшен сам серый волк. Я чуть медлю – намеренно, показывая, насколько неважно для меня присутствие этого недоделанного следопыта, – потом поворачиваюсь с усталым вздохом.
– Что ты тут делаешь?
Он не выглядит смущенным. Он смотрит мимо меня. Слежу за его взглядом и вижу Ваньку, тот стоит недалеко от входа в буфет в компании одногруппников.
– Кто это был? – спрашивает он. Ха! Видали наглеж?
– Знакомый один.
– Твой молодой человек? – Суханкин наконец отводит взгляд от Вани и смотрит на меня. Я чувствую себя мухой, кружащей вокруг ленты-липучки на опасном расстоянии.
Как бы мне ни хотелось припечатать его, сказав гордое «да», приходится говорить правду:
– Нет.
Он усмехается:
– Ясно. Насть, я приехал просить тебя помочь. Вчера весь старый город перевернул, никто не знает толком, где живет этот Максим Назаров. Потом до меня дошло, что нужно просто выцепить его в институте. Ты же знаешь, в какой группе он учится? Можешь показать мне его? Даша скинула пару фоток, но подстраховаться не помешает.
«Подстраховаться ему не помешает! А я что должна делать? Привести его к аудитории и ткнуть пальцем в Макса?»
Я молчу, взывая к собственной дипломатичности.
– Я скажу номер его группы, но вычислять его придется тебе самому. Извини, но в этом деле я тебе не помощница. Если Макс не выходит на связь, значит, у него есть причины или он не хочет, чтоб его трогали. Его любимая девушка умерла, он не какой-то сосед по подъезду, он был ее парнем. И я могу его понять. Мне тоже очень хочется, чтоб меня просто оставили в покое!
