Я подхожу к перекрестку перед институтом, когда над ухом раздается голос:
– Привет!
Поворачиваю голову, утыкаюсь в ворот светло-серого пуховика. Поднимаю взгляд – Ванька.
– Привет, – бросаю я куда-то ему в грудь и не сбавляю шага. Он идет рядом. Значит, это был не просто «привет, раз уж мы знакомы, и я пошел дальше», а «привет, давай поболтаем». Я поднимаю на него взгляд и чуть заметно улыбаюсь, чтобы смягчить резкость своего поведения.
– Как дела? – спрашивает он. Я немного замедляю шаг. Может, хочу растянуть наш совместный путь до института, может, на бегу неудобно разговаривать.
– Ничего, – отвечаю я и пожимаю плечами. Парка, слава богу, скрадывает это нелепое движение. – Ничего хорошего, собственно.
Перед Ваней я не хочу быть вежливо-отстраненной. Он заслуживает искренности. Лучший друг Макса, мы познакомились, когда тот начал приударять за Аринкой, во вторую неделю сентября. Аринка принимала ухаживания, одновременно мониторя остальных возможных кандидатов на роль ее парня, и быстро пришла к выводу, что Макс – неплохой вариант, да и к тому же настолько в нее втрескался, что кастинг может продолжиться и во время их отношений. Впрочем, Аринка пеклась о своей репутации, так что об изменах речи не шло. Она просто коллекционировала поклонников, не говоря им ни да ни нет.
Отношения с Максом у нас сразу не сложились, поэтому мы довольно редко встречались вчетвером: я, Аринка, Макс и Ванька. Все эти совместные тусовки я помню наперечет. Сложно забыть собственное глупое поведение, зажатость и высказывания невпопад на фоне сверкания Аринкиной звезды остроумия и изящества.
– Понимаю, – отвечает он. – Решили, когда похороны?
– Завтра.
«Если бы твой лучший друг Максим не прятался от Авзаловых, то владел бы информацией. – Я вдруг раздражаюсь. – Уж не засланец ли ты, милый Ваня?»
– А что, Макс не в курсе? – Я надеюсь, что мой голос звучит отстраненно, но, по-моему, получилось холодно и саркастически.
Ванька молчит. Отличная тактика, просто класс! Можно я тоже буду попросту игнорировать все вопросы?
– Не обижайся на Макса, – говорит вдруг Ванька. Грустно и серьезно.
– Обижаться на Макса? Да что ты? Он меня за косичку дернул или конфету отобрал, чтоб я на него обижалась? – Сарказма уже не скрываю, раздражения тоже. Нашелся защитничек!
Ванька резко останавливается и, придерживая за рукав, останавливает и меня.
– Слушай, я понимаю, что ты на него злишься.
Мы стоим на перекрестке, горит зеленый, и людская волна обтекает нас, как прибрежный камень.
– Вчера он повел себя как мудак, не спорю. Он не должен был так с тобой разговаривать.
Я решаюсь поднять на него взгляд, он держит меня за рукав.
– Но его тоже можно понять – он в полном ауте от того, что произошло. Даже я не знаю, что с ним творится, он ничего толком не говорит.
– Откуда у него синяк на пол-лица? – Я в кои-то веки не мямлю, разговаривая с ним. Аринкина смерть, кажется, многое во мне меняет.
– Не знаю.
Ой, правда?
– Они встречались с Аринкой в воскресенье? В день ее смерти? – Вот! Наконец-то я задаю вопросы! Ванька отпускает мой рукав и немного отстраняется. Он не хочет отвечать.
– Спроси у него сама.
Снова горит зеленый, и мы начинаем переходить улицу. До института осталось всего ничего. В фойе мы разойдемся – Ванька, как и Макс, учится на курс старше, на технолого-экономическом факультете, на самом модном и дорогом отделении «Финансы и предпринимательство». Он пойдет в одну сторону, я – в другую, и маловероятно, что мы хоть когда-нибудь еще раз будем вот так идти вдвоем и разговаривать. После перекрестка я замедляю шаг, он тоже. Мы безбожно опаздываем на третью пару.
