– Вот, и правильно, – улыбнулся Александр Петрович, будто выслушал всё, что собирался сказать ему майор. – Дуйте-ка вы к своему начальству и немедленно просите отпуск! Иначе они вас просто потеряют. И это не преувеличение, поверьте! А сегодня ночью продолжаем самостоятельно летать. Понятно?
В ответ Андрей усмехнулся, покачал головой, а потом добавил.
– Ну вы даёте, доктор! Чёрт, а с вами приятно работать! Ничего не могу обещать, но постараюсь.
– Вот, и отлично! Тогда завтра жду вас в это же время.
Решение уйти в отпуск далось Сабирову совсем не просто. Весь день он искал разного рода оправдания для того, что суметь отказаться от глупой, как ему казалось, затеи. Однако ближе к окончанию рабочего дня он неожиданно для самого себя, закрыл все текущие дела в сейфе и отправился к начальству.
– Разрешите, товарищ полковник? – обратился он к своему шефу, входя в кабинет.
Начальник следственного комитета полковник Рязанов Олег Георгиевич в это время молча стоял у окна. На стук в дверь он обернулся и, увидев Сабирова, устало ответил: «Конечно, Андрей, заходи».
– Я по личному, Олег Георгиевич, – начал немного не уверенно Сабиров, так как с личными просьбами обращаться к начальству ему ещё не приходилось.
– Вот как? – удивился полковник. – Что-то случилось?
– Не то, чтобы случилось, но … – начал подбирать слова майор.
– Ну ты говори, как есть. Не стесняйся, Андрей! Что ты, ей-богу! Как будто первый день знакомы.
– Мне бы в отпуск дней на десять, товарищ полковник. Не то, чтобы хочу, просто врач советует.
– Врач, говоришь? А, что случилось?
– Да, бессонница вконец замучила. Пришлось по совету эксперта нашего, Николаича, обратиться к специалисту. А тот говорит, что для эффективности лечения нужен отпуск. Правда сам не понимаю, что я там делать буду?
– Ах, вот в чём дело? – улыбнулся полковник. – А я-то думаю… Представь себе! Мне же тут докладывают, что Сабиров с красными глазами, будто с хронического похмелья ходит. А я им говорю, что быть такого не может! Вот ведь, черти! – покачал головой Рязанов. – А, ты знаешь, видок у тебя и в самом деле не очень. Напомни, что у тебя сейчас на руках? Хотя, подожди. Давай так. Всё, что терпит, пока в сейф! А, что горит передавай Герасимову и с завтрашнего дня дуй на десять дней. Я сейчас распоряжусь.
Когда Андрей закончил передавать Дела, за окном уже стемнело. Майор вышел из здания управления, медленно огляделся по сторонам, будто впервые увидев перед собой окружающие дома, а затем сел за руль, но поехал не домой.
Выехав на городскую набережную, он вышел из машины и решил немного пройтись.
Ещё холодный и влажный мартовский воздух сразу подействовал отрезвляюще.
Под ногами в свете уличных фонарей поблёскивали небольшие лужицы, а за серой лентой, ещё скованной льдом реки, горели огни, перекинувшегося на противоположный берег, города.
Сабиров молча брёл вдоль гранитного парапета набережной. Странное состояние пустоты вдруг овладело его сознанием. «Отпуск? И что мне теперь с ним делать? Отсыпаться? Так ведь, если бы! – мысленно рассуждал он на ходу».
Одинокая дворняга, пробегавшая ему навстречу, вывернув на ходу голову, внимательно осмотрела его, и побежала дальше.
«Вот. Даже у неё есть какие-то дела! – подумал Сабиров, провожая её взглядом, – Один я теперь не понятно, за чем, и не понятно куда!»
Потратив на прогулку с философскими размышлениями около получаса, Андрей отправился домой и провёл ночь уже в глубокой дрёме, что безусловно придало ему хорошую порцию оптимизма наступившим утром.
