Вскочив из-за стола, я сунул дело Переса в ящик, запер директорский кабинет и спустился в тренажерный зал, где Ринальдо и еще один инструктор яростно качали себе пресс. Рафаэль не одобряет увлечение «железом» и не устает повторять, что от культуристов в нашем деле проку мало, но тренажеры притягивают людей, как магнит.
– Ринальдо, прервись и послушай.
Наш психолог сел, тяжело дыша, отер пот с верхней губы.
– Пьятты сегодня не будет, – проговорил я, подражая неизвестному, но не слишком удачно – не далась заключительная ломкая нота. Я повторил фразу. – Кто это сказал?
– Перес, – уверенно заявил Ринальдо. – Когда?
– Утром. – Я повернул из зала.
– Эй, братишка! – Ринальдо настиг меня за порогом – полуголый, блестящий от пота. – У тебя нет права на арест и допрос, нет лицензии на частный сыск.
– Зато есть дублер – известный тебе Сальватор Ортега.
– О-о-о! – вскричал Ринальдо. – Твоими похождениями с Генералом и Сальватором мы еще при Тоски были сыты; вся охрана стояла на ушах.
– Лично ты, – произнес я, глядя ему в глаза, – сегодня с утра пил кофе и готовил лекцию о психологии злоумышленников. А я по телефону слышал все, что происходило с Рафаэлем. Тебе ясно?
– Ясно, сыщик ты сумасшедший. – Изменившись в лице, Ринальдо тихо спросил: – Он жив, ты уверен?
Я пожал плечами и ушел. Из холла созвонился со «скандинавом»:
– Выезжаем. Я взял след.
– Бегу. – Он что-то жевал. – Ты расписался за оружие?
– И не подумал.
В работе охранной фирмы столько формальностей, что если честно блюсти бюрократию, заниматься делом будет некогда.
Я с минуту прождал на улице, и «фиат» Сальватора подъехал.
– Виа Мацца, дом тридцать семь.
Покатили. Дорогой я рассказал все, что прочитал в папке Переса, и о его утренней реплике. Сальватор недоверчиво хмыкнул.
– По-твоему, эта шпана в курсе, что готовилось покушение? Да кто ему доверится, крикуну?
– Он мог знать, что Рафаэль едет в Сан-Себастьян с блондином на синем автомобиле и намерен там задержаться. Может, блондин и похитители из разных команд.
– Я верю в твою интуицию.
Поглядывая на дорогу и невольно отмечая, как тормозит и трогается Сальватор, как он держит руль и переключает передачи, я поразмыслил о жизни, о себе и о старших товарищах. Не дурят ли мне голову, притворяясь, будто ожидают от моего расследованию блестящих результатов? Пожалуй, мне ловко подыгрывают и сейчас взяли под крыло, пока мой старший брат в отсутствии. Что ж, спасибо.
Дом тридцать семь на виа Мацца оказался дешевой семиэтажной коробкой, стены которой раскалились под солнцем. Над каждым из подъездов была терраса на бетонных столбах, и Сальватор загнал машину в благодатную тень. На одной из террас был разбит маленький садик с чахлыми кустиками; под садик-то мы и вошли.
Лифт не работал, и мы по душной, не самой чистой из лестниц забрались на шестой этаж. На площадку выходили двери четырех квартир. На стене была размашистая, сделанная черной краской надпись; ее закрасили зеленым, но слова упрямо проступали: «Мигель Перес – дурак и мафиозо». Ознакомившись со стенной росписью, я позвонил в квартиру «дурака и мафиозо». Подождал и снова нажал кнопку звонка, и не отпускал ее довольно долго.
– Сиеста, – заметил Сальватор.
– Рановато еще.
– У бездельников всегда сиеста.
Тогда я попытал счастья в квартире рядом. Дверь открыла женщина с двумя смешными хвостиками над ушами.
– Здравствуйте, – она улыбнулась.
