Наконец все салаты были готовы, картошка начищена, а мясо для шашлыков залито маринадом, и мы решили начать празднование. Уселись за большой стол в большой комнате.
Зажурчало красное вино, полившись в граненые стаканы. Так креативно, так по-русски пить кагор из совковой посуды! Но сегодня это казалось забавным, частью той игры, что окружала нас, – игры цивилизованных и достаточно состоятельных людей в жизнь на лоне природы. Шашлык, который скоро будет жариться под дождем, терпкий запах влажной древесины… Романтика! И мне эта романтика нравилась.
– Люди, мы с вами собрались здесь не для того, чтобы банально напиться, пусть даже в приятной компании! – А я и не заметила, как Перцевой поднялся со стаканом в руке, заполненным алой тягучей жидкостью. Начало тоста также оказалось креативным, сразу видно, у человека ко всему творческий подход. – Итак, мы собрались здесь, чтобы отметить завершение последней разработки нашей альма-матер. Выпьем же за умных людей! Нас так мало осталось…
А завершение тоста оказалось банальным, как семечки на деревенском крылечке, но все равно забавным. И мы выпили.
Вино горячей струей расползлось по жилам, мешаясь с кровью и разливаясь приятным теплом по всему телу. Щеки у собравшихся зарозовели, глаза заблестели еще ярче, чем раньше. Все было так мило. Даже Сидоренко умудрился ниоткуда не упасть и ничего не свалить. В общем, блаженство.
Мы ели необычайно вкусные салаты, наслаждались неспешным общением, когда Перцевой заявил:
– Ну что? Как там говорят: между первой и второй… – и он снова разлил вино по стаканам.
– Теперь слово дается уважаемой госпоже Астраханцевой. Не просто руководителю наших стройных рядов, но и очаровательной женщине, – витиевато заявил Андрей, и глаза его разгорелись странным вдохновением.
Анастасия поднялась, гибкая и великолепно держащаяся. И ее хрипловато-властный голос словно заставил комнату посветлеть:
– Поздравляю всех, господа, вы великолепно поработали. В общем, за вас!
И снова – тускловатый звон стаканов…
– А теперь я вынужден вас оставить, – по прошествии некоторого времени извинился Перцевой. – Шашлык – дело хозяина, и я бы хотел приготовить его. Развлекайтесь, не скучайте.
И Андрей выскочил за дверь. Вслед за ним, поспешно извинившись, вышла Светка. Может быть, желает пообщаться с любимым мужчиной наедине? А то, что Перцевой – объект Светкиных чувств, сразу чувствовалось.
Но нет, я ошиблась. Светлана, секретарша НИИ, вернулась довольно быстро.
Минут через пятнадцать я решила, что надо бы сделать перерывчик в чревоугодии, и встала из-за стола. Астраханцева, сидевшая рядом, улыбнулась лукаво и тоже поднялась, тихонько шепнув:
– Идем, провожу.
– Девочки, вы куда? Вы нас насовсем оставляете? – мужественным баритоном запротестовал Мародерский, и его медовые очи полыхнули, на миг поймав мой взгляд. А я ощутила странную, малообъяснимую дрожь в коленках.
– В самом деле! Ну по одной – еще куда ни шло, но чтобы целыми пачками… – поддакнул Лавкин, уже захмелев и потому, видимо, забыв о субординации, которой придерживался по отношению к Анастасии.
– Мы вернемся, без нас все не пейте, – хрипловато хохотнула Астраханцева.
А я неожиданно почувствовала себя неловко. Мне нечасто встречаются женщины, которые могут «переплюнуть» меня по чувству собственного достоинства и внешней привлекательности. Тут приходится признать: Астраханцева была на порядок выше Тани Ивановой. Но меня это не огорчило – наоборот, приятно было видеть человека, сочетающего в себе все мыслимые добродетели.
