«Хороший все-таки выдался день, – подумал юноша, улыбаясь во весь рот, – особенно последняя его часть».
Через час Майкл был уже дома. Было тихо, свет горел только на кухне. На столе лежала еда и записка. «Поужинай! Люблю тебя! И не забудь закрыть ставни дома, брезент над полем я уже натянула».
Когда семнадцать лет подряд, каждый день видишь, а потом еще сам и делаешь одинаковое действо, то оно становится выработанной привычкой, на уровне почистить зубы перед сном. Майкл всегда закрывал ставни сам, а вот открывать, уже доверял Кли Каю. Так что о закрытии окон можно было бы обойтись и без напоминаний. Майкл сердито поморщился. Когда ему стукнет восемнадцать, он заставит маму переехать с ним в столицу, над которой круглосуточно нависает защитный купол, и где они найдут себе новое призвание. Эти мысли сверлили его уже не один месяц, но когда-то он уже должен стать взрослым, принимать собственные решения и жить своей жизнью.
Майкл поужинал, поднялся к себе в комнату, выставил Кли Кая на подоконник и закрыл за ним ставни. Забравшись в постель, юноша накрылся с головой одеялом, достал из кармана телефон и стал листать сделанные днем снимки. Диана. Какая же она классная, думал парень, стягивая с себя одной рукой штаны.
Сегодняшняя встреча определенно стала бы завязкой любовных отношений между фотографией и юношей, но Кли этому помешать уже не мог. Он крепко спал.
Когда в сутках по тридцать пять часов, двадцать пять из которых приходится бодрствовать, обычно ценишь время, оставшееся на сон. Но Майкл, как и все его поколение, рожденное на Штаре, были сделаны из другого теста. Они с легкостью переносили жару, и могли подолгу не спать, даже если на это не было преследующих молодые головы причин. Организм младенцев на удивление быстро привыкал к атмосфере на новой планете, и люди, сошедшие с корабля, буквально видели своими глазами как на Штаре возникает следующий вид человечества. Более сильный и выносливый.
С первый по второй час нового дня Майкл приседал и отжимался. Так рано он не вставал с детского сада, и уже позабыл, что обычно принято делать в подобных ситуациях. Тем более после всего того, что вчера произошло, ему жутко хотелось понравиться Диане, и потому нужно было срочно накачать пресс. Майкл не помнил, кода ему еще так сильно хотелось просыпаться в этот мир.
Еще с вечера Майкл положил Кли Кая на окно, чтобы с первыми лучами желтой Звезды пес ожил. Но прошло уже два часа с тех пор, как Майкл поднял ставни, а огоньки в глазах робота все еще медленно и лениво пульсировали, оповещая, что идет заряд. Майкла это тревожило. Он не хотел лишний раз беспокоить свою мать тем, что за небрежное отношение к имуществу, государство обяжет ее оплатить понесенные расходы. Благо Эзар будет держать рот на замке. Странно почему он вообще помогал Майклу. Должно быть он знал, что значит иметь родителей, но по сути жить одному.
– Сколько можно спать? – Майкл раздражался всякий раз, когда глядел на своего питомца, которого он вчера едва не потерял. Но теперь все хорошо, зачем лишний раз переживать?
– Встава-а-а-а-а-й! Знаю, он проснется и скажет, что запрограммирован вести себя так же как я. Хотя минуточку, – Майкл улыбнулся, – больше он ничего не скажет. Ведь так?
Юноша напрягся. Вчерашний день очень смахивал на сон, и ему в голову стали вкрадываться сомнения. Поцелуй. Неужели он смог отважиться и прикоснуться к тому, что считал, по крайней мере в ближайшие несколько лет за гранью своих сил? Да, подумал Майкл, страх толкает людей на глупые поступки. Легкий запах сирени и хвои до сих пор преследовал его, и это воспоминание о Диане всякий раз отдавалось вполне реальным отвердеванием в районе паха.
