– Вы, просто трусы. Даже в шахтах, народ уже готов восстать. – яростно возразил Даесс на все аргументы совета.
Накал страстей возрастал и Суруса схватила Эрику за руку, чтобы та, пока не вздумала вмешиваться в словесное противоборство мужчин, которое пока не понятно, куда могло завести. Она знала вспыльчивый нрав своей девочки и понимала, что та может встать на сторону Даесса, рассуждая чувствами. Однако, Эрика сейчас была в полном потрясение от слов любимого человека, одержимого страстью мести и бунта, и обвиняемого всех в бездействии.
– Трусы! – внезапно рассмеялся Аларих, блеснув своими синими глазами. – Ты хочешь сказать, что больные и наглотавшиеся пыли мужики, будут в силах противостоять целой армии атрекхаров.
– Там не все находятся в болезненном состоянии. – возразил Даесс, продолжая упорствовать в своем убеждении.
Сделав пару шагов на встречу бунтарю, Алахир посмотрел на него, словно хотел ему что-то сказать, но будто в один миг передумал, развернулся и вновь отправился к креслу.
– Признайтесь, что вы просто боитесь противостоять им! Боитесь расстаться со своими жизнями! – громко выкрикнул ему в спину Даесс.
В туже секунду фигура Алариха развернулась вполоборота, чтобы посмотреть на обвинителя. Все его тело напряглось словно перед прыжком, глаза смотрели на Даесса, как на добычу, которую собирался достичь. Синрик в мгновение оказался возле отца и положил руку ему на плечо. Не глядя, Аларих убрал его руку и его тело немного обмякло, но он все еще не спускал глаз с обвинителя.
– В тебе говорит боль. Ты думаешь сердцем, а не головой. Ты хочешь мести, хочет отомстить атрекхарам, за то, что они разлучили тебя с родителями. А разве ты один такой? Кто потерял своих родственников. Ты хочешь развязать войну, чтобы утешить свое детское самолюбие. Ты хочешь повести людей на верную гибель? Ты, сын женщины из клана ведов и сын отца из рода эльфов. Где твоя мудрость их корней и здравый рассудок. Я не вижу ни одной причины, чтобы назвать тебя их сыном и достойным сыном Тхродара, который заменил тебе и отца, и мать. Ты взбалмошный мальчишка, упивающийся своей детской травмой и не думающий о других. – слова Алахира прозвучали, как гром среди ясного неба.
И все же в них была какая-та доля правды, которая прошлась острием по старым ранам этого мальчишки. Даесс побагровел, испепеляя взглядом Алахира, его руки напряглись и сжались в кулаки, будто раздумывая врезать сейчас этому наглому главе ликанов или обождать. И видимо здравый рассудок взял верх над эмоциями и Даесс развернувшись отправился к выходу.
– Даесс, остановись. Мы еще не закончили. – громко произнес Баелдар. – И вернись на место.
Но будто не слыша слова главы кланов, тот продолжал свое движение вперед.
– Если ты сейчас уйдешь, то будешь навсегда отлучен от совета. Твое участие не потребуется ни в этом совете, ни в любом другом. – жестко объявил Белдар.
И замешкав у выхода, Даесс превозмог свои усилия, что не пренебречь данной угрозой и вернулся на свое место.
– Эрика, возможно у тебя есть предложение? – уточнил Баелдар у своей дочери.
– Нет, пока нет. – только и ответила она, мысленно подумав, что надо для начала понять, что с ней будет дальше.
Следом Баелдар посмотрел на Сурусу и та безмолвно покачала головой, дав понять что пока не собирается выдвигать никаких идей. И следующим на очереди был Тхродар, который был явно расстроен выходкой своего пасынка.
