Да, я чувствовал, что влюбляюсь. И уже этим был благодарен Радзиевскому. Зачарованно глядя в ее умные, глубокие глаза, я рассказывал ей о своих приключениях, о смерти Радзиевского, о смерти Вяземского-старшего, о лже-академике, которому отдал лже-сверток, в последний момент побоявшись брать с собой на встречу настоящий. Умолчал лишь о трупе в гостиничном номере. Девушка слушала меня с нескрываемым интересом, иногда играя стальным блеском в глазах. От моего внимания, впрочем, не укрылось то, что смерть незнакомых ей людей мало волнует ее, а вот сведения об исследованиях Радзиевского вызывали в ней живой интерес. Она то и дело задавала наводящие вопросы, но что мог я ей ответить, сам мало понимавший весь глубинный смысл стариковских открытий?
– Вы обязательно должны показать мне эти записи, – настойчиво требовала она. – Возможно, в них отыщется рациональное зерно. Уже одно только это способно произвести переворот в науке.
– Радзиевский тоже говорил об этом, – грустно отвечал я. – За это его и убили… Но я не могу отдать вам записи. Я обещал передать их лично в руки академику Вяземскому.
– Но Вяземского уже нет в живых! – воскликнула она. – Вы же сами об этом говорили. Он выпал из окна. Или его выбросили, это не важно. Важно то, что вы просто не имеете права скрывать от науки такие ценные сведения!
– Я не силен в науке, но умею держать данное слово. Если академика нет в живых, я должен отыскать хотя бы одного из его сыновей.
Но Рита ничего и слушать не желала. Она выдавала все новые аргументы, и в спорах прошел весь вечер. Под конец Рита так распалилась, то ли от жаркого разговора, то ли от вина, что сильно раскраснелась, но пунцовый румянец, покрывший щеки, удивительно красил ее. В приглушенном освещении комнаты я уже не таясь любовался ею. В конце концов, мы пришли к соглашению. Рита завтра же проведет меня по тем адресам, по которым должны были жить сыновья Вяземского, а я позволю ей взглянуть на исследования старика Радзиевского.
Ближе к ночи я засобирался уходить.
– Куда вы?
– В гостиницу.
– Ни в коем случае, – решительно встряхнула она копной рыжих волос. – Я вас никуда не отпущу. Оставайтесь на ночь здесь. Места достаточно. Диван вас не смутит? Вот и отлично. А завтра с утра отправимся на поиски Вяземских. И не спорьте, я этого не люблю.
Ну как было не влюбиться в эту девушку? Она постелила мне на диване в гостиной, пожелала спокойной ночи и ушла в соседнюю комнату. Я долго не мог заснуть, думая о ней, а когда пришел сон, то в нем ожила и она.
Утром меня разбудила Рита. Она возвышалась надо мной все в том же кимоно, но была все же какая-то другая, нахмуренная и озабоченная.
– Вставайте, – строго велела она. – Уже полседьмого.
За окнами было темно. Хотелось еще спать, голова гудела от недосыпа, но ослушаться я не посмел. Встал, побрел в ванную. Кое-как поскреб щеки затупившимся одноразовым станком, почистил зубы. Когда вернулся в гостиную, постель уже была убрана.
На столе в кухне меня дожидался легкий завтрак, сооруженный девушкой из остатков вчерашнего ужина. Риты уже не было дома. Она ушла, оставив записку, в которой велела дожидаться ее и никуда не уходить.
Позавтракав, я от скуки перебрался в гостиную, исследовал содержимое книжных полок, но не успел остановить выбор на какой-то одной книге, как в двери послышался скрежет вставляемого в замочную скважину ключа. Вернулась Рита.
