Критик Ковчега - страница 4

Как я уже говорил, пар у нас не было. Девушек особо не напрягали по работе, поэтому они в основном занимались подсчетами и прочим, где не требовались физические усилия. Однако некоторые умудрялись строить отношения, но их ждала та же участь, что и других нарушителей. Эх, чудом казался тот месяц, за который Смерть никого не забрала с собой. Помимо всего вышенаписанного, мы не могли даже покончить жизнь самоубийством. На левое запястья, будто наручники, нам прикрепляли тонкие напульсники, которые обтягивали кожу, и если человек задумывал покончить с собой, его било током до тех пор, пока он не терял сознание. Таких индивидов забирали люди из Ковчега, а спустя несколько дней они возвращались с промытыми мозгами.

Ну, как-то так все и складывается. Я же, как только закрываю дверь, иду вдоль застекленного слоя электрического забора. К рабочему месту я могу добраться несколькими путями, но основных два: первый проходил мимо дома Дейвинсов, а второй – параллельно забору, который выводил меня прямиком на центральную улицу нашего города, от которой мое рабочее место находилось в двух минутах ходьбы средним шагом. По этому пути мало кто ходил, и это помогало перед работой собраться с мыслями и добраться до конечного пункта без лишней злобы. Несмотря на мою любовь к утренней тишине, иногда компанию мне составлял Тобби Реинд со своими нудными разговорами о том, где можно добыть еще не испортившиеся консервы или кусочки жареного мяса, хотя о его происхождении и сам Тобби не знал. И нет, он не рылся в мусоре, а был главным сплетником семейства и мог разузнать даже специфическую информацию. Ростом он сантиметров на семь ниже меня и иногда ему приходилось идти по бугоркам, чтобы не смотреть на меня словно из-подо лба. Его белые, густые и вьющиеся волосы, достающие почти до воротника, даже после мытья все равно казались грязными. Чего не сказать про весьма ровную и ухоженную бороду, которую, судя по всему, он подравнивает с помощью маленьких лезвий, видимо, добывая их у семьи Броувэлл за дополнительную работу. Тобби не был тощим, но при этом полным его тоже нельзя назвать. Для его тридцати пяти лет он выглядел явно лучше некоторых из тех, кто моложе. Я предпочитал ходить один, планируя свой день наперед, но никогда не отказывал знакомому в компании, пусть даже он и любил пустые разговоры. В нашей жизни и без того хватало серых оттенков, чтобы быть в ней еще и интровертом. Я был удивлен существованию таких личностей здесь, даже несмотря на то, что их критически мало. Идущие навстречу люди, чаще всего смотрящие в пол, одинаково перебирали ногами, как в начале дня, так и в его конце.

Подойдя к рабочему двухэтажному зданию, первым делом нужно отметиться у полненькой и рыжеволосой дежурной Ванессы Стоун, и только потом, после третьего воя сирены, приступать к работе. Эти здания куда больше простых домов, и к тому же двухэтажные. На территории нашего семейства таких построено семь. На этажах находилось по весьма просторной комнате с парой ламп в каждой.

Я занимался планировкой домов и перепроверкой подсчетов необходимого количества материалов для этого. Работая в группе из семи человек, только с тремя из них мне было приятно сотрудничать. Виктор Фирс занимался добычей материалов, точнее, он договаривался за их поставки. Этот человек всегда представлял собой хорошего собеседника. Виктор был весьма полным и самым молодым из нашей группы. Если не ошибаюсь, двадцать семь лет. А Дэнни Риолд просто комментировал каждое свое действие, тем самым провоцируя других на обсуждение и завязку беседы. Третьим человеком была Розалия Карсон, мы работали в разных углах комнаты, а иногда и в разных зданиях. К ней на рассмотрение и изучение были доверены соглашения между семьями. Роза – единственная девушка, которую я мог назвать другом. Милая леди, на полголовы ниже меня, с весьма худым и красивым телом. Порой меня посещали мысли что, не будь глупых законов, безусловно, мы стали бы хорошей парой. Каждый разговор всегда на разные темы, о чем-то отдаленном. Время от времени я ее провожал, и в этом нет ничего такого. Она тот человек, с которым ты не замечаешь быстрого или наоборот медленного течения времени, даже в столь ужасной жизни, которую нам создали. Роза – один из немногих глотков свежего воздуха в этих трущобах.