Неожиданно оказываюсь на свободе, и чудом успеваю схватиться за стену, дабы не рухнуть. Ноги не держат, подкашиваются, меня бьёт сильная дрожь. Почему, блин? Почему я теряю контроль над собственным телом и мыслями, когда Полянский ко мне прикасается!
Секунд десять он стоит, прислонившись лбом к двери туалета, напряжённый, хмурый, затем резко поворачивается, и хватает меня за руку. Больно, грубо, настойчиво, и я возмущённо вскрикиваю. Тащит куда-то дальше, пинком открывает другую дверь. У меня отвисает челюсть.
На унитазе, распластавшись, тот мужик, что ко мне клеился. То ли без сознания, то ли мёртвый. Морда разбита, кровь капает на белоснежный кафель пола, на стене тоже алые брызги. Я пячусь, но позади Демон, наши взгляды схлёстываются, и что-то в его сузившихся глазах заставляет меня вновь обомлеть.
— Вы… Что Вы приказали с ним сделать? — в горле колючий ком, я судорожно сглатываю, уставившись в лицо Полянскому.
— Мы чё, снова на «вы»? — его брови взлетают вверх, а руки он суёт в карманы спортивных штанов.
— Вас это напрягает? — огрызаюсь, понимая, что от волнения выдаю себя, и теперь он точно уверен — я неравнодушна к нему.
— Да по хрен как-то. Давай, на выход. Приключения закончились.
Мы идём по коридору, но мне не даёт покоя увиденное. Я дёргаю Демона за рукав кожанки.
— Он жив?
— Тебя это чё, волнует?
— У Вас могут быть проблемы…
— Проблемы, Анжелика, у меня начались пару лет назад, когда нас столкнула судьба.
Больше мы не разговариваем, пересекаем танцевальный зал, и выходим на улицу. Похоже, ночка предстоит «веселенькая»…
6. Глава 6.
— Снимай шмотки и давай сюда.
Меня пригвождает к месту оклик, пальцами я сильнее вцепляюсь в перила лестницы. Холл освещён только напольной лампой, а Демон стоит у гардеробной, и рассмотреть его не получается. Лишь тёмный силуэт со сложенными на груди руками. Блин, ни дать ни взять — само Правосудие! Меня пробирает неуместный смех, пытаюсь его задушить кашлем.
— Чё смешного я сказал? — осведомляется Дима, медленно двигаясь в мою сторону.
Поспешно отворачиваюсь, прикидывая, успею ли смыться. Взбежать по длинной лестнице не проблема, но ведь он заявится, и в мою спальню, это очевидно. Настроен вышибить из меня дух, ясное ж дело. Надо было сразу уходить, запереться, дождаться утра, а там Демон бы точно остыл.
— Лика! — голос хриплый, ничего хорошего это не сулит.
Я нарочито неспешно делаю шаг выше, изображая равнодушие, и лихорадочно прислушиваюсь. Нет, он за мной не идёт, кажется. Оглянуться или молча свалить? Вопрос остаётся неактуальным уже через мгновенье. Полянский двумя прыжками опережает меня, преграждает путь к спасительному коридору, и я враждебно поднимаю голову.
— Воспитательные меры предстоят, да? — вздыхаю притворно, и глаза в ступеньку. — извинения ещё принимаются?
— Ты меня слышала, мать твою! Снимай тряпки.
Вот чёрт! Он что, собирается раздеть меня догола и поставить в угол на горох?! Это же смешно, мне давно не пятнадцать лет. Что хочу, то и делаю, и не обязана подчиняться никому, в том числе, Диме.
Но, поймав его тяжёлый взгляд, которым хищник смотрит на несчастную жертву, я решаю не спорить. Неторопливо завожу руку за спину, и расстёгиваю молнию, движениями плеч избавляюсь от платья, оно небрежно комком падает к моим ногам. Выхожу из пут, скидываю туфли, всё это подбираю, и сую Демону. Он и берёт, правда, похоже, машинально, упорно глядя куда-то поверх моей головы.
