– Какая красивая, – шепчу я. – Что это за ракушка?
Сюда вымывает только серые и шероховатые, размером с мою ладонь, и внутри них играет смесь фиолетовых, голубых и розовых оттенков. Их я измельчаю и добавляю в краску, чтобы получить металлический блеск, мерцающий, словно призрачная радуга.
– Детеныш, – отвечает Кай с восторгом, проскальзывая вперед и обдавая меня своим густым соленым ароматом. Прикрепив ракушку к серебряной цепочке у меня на шее, Кай устраивает ее рядом с большим черным драгоценным камнем, который я не снимаю. – Малыши обычно разбиваются о камни, так что находка редкая, Орлейт. Редчайшая.
Верчу подарок в пальцах и наслаждаюсь тем, как он мелодично позвякивает, задевая мой камень. Два сокровища совершенно не похожи, но так идеально друг другу подходят.
– Это морские шептуны. Если в него что-то произнести, океан донесет послание. Поэтому, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь…
– Мне так нравится! – выпаливаю я, поймав взгляд Кая.
На его лице расплывается улыбка, словно устремился к солнцу гребень сверкающей волны – вон он есть… а вот уже исчез.
Раздувая ноздри, Кай опускает взгляд на мою правую ногу.
– У тебя кровь, – бормочет он. – Что натворила на этот раз?
Никогда не пойму, почему все мужчины в моей жизни так зациклены на моей рассеченной коже.
– Поранилась во время тренировки. – Пожимаю плечами, продолжая играться с раковиной. – Мелочи. Я должна была показаться Танис, но занялась другим.
Теперь улыбка Кая – сплошные зубы, острые клыки, обнаженные во всей своей дикой красе.
– Тебе повезло, – мурлычет он с озорной ноткой в голосе, – я в некоторой степени одарен по части заживления ран.
Вскидываю бровь.
Кай закатывает мне штанину еще выше, обнажая грубый порез на бедре, который едва не задел родимое пятно в форме сердца.
Что ж.
– Признаю, выглядит хуже, чем я дум…
Кай наклоняется и проводит по ране языком, влажно и нежно.
– Что ты делаешь?
Вся кровь тела будто приливает к щекам.
– Ты меня лижешь. Ты мне порез лижешь.
Он издает насмешливый приглушенный звук, продолжая раскрашивать мою рану длинными, точными мазками. Когда Кай наконец отстраняется, мои щеки пылают огнем, но жар быстро рассеивается, когда стороны пореза срастаются, оставляя лишь светло-розовую полоску.
Пялюсь на нее, и на языке куча слов – только не хватает дыхания.
Удивление отступает, когда я поднимаю взгляд и вижу, как на меня смотрит Кай. Он хмурится и причмокивает языком.
– Что?
Кай качает головой и сглатывает.
– Ты странная на вкус.
– Как-то это невежливо! Готова поспорить, ты и сам-то на вкус не очень, – с укором произношу я, плеская в него пригоршней воды. – И кстати, раз уж я теперь знаю, что ты умеешь зализывать раны, буду приходить каждый раз, как порежусь бумагой, и совать тебе палец в рот.
Поверить не могу, что он не говорил мне этого раньше.
Его остро очерченные скулы смягчает ухмылка.
– Суй мне палец в рот сколько угодно, однако затевать со мной водный бой? Ужасно неразумно, Орлейт.
Кай медленно и зловеще вздымается из океана, обнажая мощный изгиб загорелого мускулистого тела. У меня отвисает челюсть, я запрокидываю голову и распахиваю глаза, когда смуглая кожа уступает место округлой стальной чешуе могучего хвоста.
Проклятье.
Лихорадочно отползаю, словно краб в поисках убежища.
– Нет, Кай… нет. Нет! Не смей, слышишь ты, огромный скользкий негод…
Вскинув руки, он прижимает меня к своей холодной мокрой груди, а потом окунает нас обоих в бурлящий океан.
