Эйден глубоко вдохнул, пытаясь собрать мысли, и медленно наклонился над телом Чарльза. Его взгляд остановился на руках мертвеца – они были застывшими, как у всех умерших, но что-то в них привлекло его внимание. Руки Чарльза, когда-то сильные и грубые, натруженные долгими годами работы с мясом, теперь выглядели измождёнными, словно жизнь покинула их давно. В отличие от лица, искажённого жуткой улыбкой, руки не имели этого странного выражения умиротворения. Они были застывшими в каком-то инстинктивном, почти агрессивном жесте, будто его пальцы пытались удержать что-то перед тем, как смерть настигла его.
Эйден медленно поднял его правую руку, осторожно, как будто прикосновение могло пробудить скрытую силу. Рука была холодной, задубевшей от смерти, и под пальцами чувствовалась мёртвая тяжесть.
Когда он поднял её, на свету стало видно, что пальцы покрыты запёкшейся кровью. Глубокие борозды засохшей жидкости чернели на его ногтях, особенно на указательном пальце.
Эйден замер на мгновение, вглядываясь в этот палец, и почувствовал, как внутри него медленно нарастает мрачное осознание. Он пристально посмотрел на ноготь, под которым что-то застряло. Сначала он подумал, что это могла быть просто грязь или кровь – следы борьбы или нападения. Но что-то заставило его наклониться ближе, сжав челюсти, чтобы заглушить нарастающий страх.
Осторожно держа руку Чарльза, он медленно нажал на указательный палец. Его движения были аккуратными, почти почтительными, как если бы он боялся нарушить этот мёртвый покой. Под давлением ноготь медленно сжался, и из-под него выдавилось нечто… Это была не просто грязь. Под ногтем было застрявшее вещество, напоминающее плоть. Засохшие частицы красной ткани выглядели неестественно, они казались слишком тёмными, слишком сырыми для того, чтобы принадлежать кому-то другому. Грэй смотрел на них с ужасом, осознавая, что это – останки его собственной плоти.
Каждая деталь, которую он наблюдал, всё больше и больше усиливала его худшие опасения. Руки Чарльза, которые когда-то держали нож и мясо, теперь сами стали инструментом уничтожения. Но это не было просто борьбой за жизнь. Нет, что-то гораздо более тёмное происходило в этот момент. Эйден начал понимать, что эта рана – та жуткая пустота в груди – не была следствием нападения извне. Руки Чарльза не защищались. Они совершали что-то невообразимое.
Эйден почувствовал, как его голова слегка закружилась. Мысль о том, что Чарльз мог сам совершить такое, казалась невозможной. Но все улики указывали именно на это. Никакой зверь, никакой хищник не обладал бы такой точностью и ловкостью, чтобы разорвать грудь с хирургической аккуратностью и вырвать сердце так… филигранно. Это было дело рук самого Чарльза.
Когда он медленно поднялся и встретил взгляд Рода. Лицо его друга было бледным, напряжённым, как будто он изо всех сил старался держаться. Род стоял, тяжело дыша, его глаза метались от тела Чарльза к Эйдену, как будто пытаясь найти объяснение тому, что они только что осознали. Молчание между ними было настолько плотным, что его можно было почти ощутить. Оба они понимали, что ответов нет – только мрачная правда.
Род наконец отвёл взгляд от тела, его рука нервно провела по волосам, как если бы он хотел очистить свой разум от ужаса, который медленно просачивался в сознание. Он глубоко вздохнул, и это движение отдалось в комнате, как глухой удар.
