Сигрьёр, по-прежнему бесшумный, едва кивнул Эйрику, а Торвальд коротко ударил кулаком в нагрудник, отдавая дань уважения капитану. Эйрик ответил лёгким кивком. В его взгляде промелькнула та странная искра, которую Торвальд уже замечал прежде, но никак не мог понять её смысла.
– Отдыхай, капитан, – негромко бросил Торвальд, поворачиваясь к лестнице. Сигрьёр двинулся за ним.
Спускаясь вниз, Торвальд почувствовал, как напряжение ночного патруля понемногу отпускает. Однако тяжесть, что давила на него изнутри, осталась. Она была связана не с усталостью мышц, а с осознанием того, что в городе, где они должны быть героями, их больше не встречают с прежней теплотой.
– Ну что, старина, – внезапно заговорил Сигрьёр, глядя на Торвальда из-под капюшона. Его голос оставался таким же тихим, но теперь в нём звучала усталая ирония, – может, пропустим по кружке?
Торвальд приподнял брови, удивлённый предложением. Сигрьёр редко звал кого-то выпить. Возможно, увиденное за ночь заставило его хотеть забыться.
– Почему бы и нет? – Торвальд позволил себе лёгкую усмешку. Мысль о глотке крепкого вина разлила по телу приятное тепло. – Думаю, мы это заслужили.
Они свернули в сторону от основных городских улиц. Наёмные рабочие, торговцы и редкие прохожие начали появляться на холодных улочках предрассветного Хьёртхейма. Торвальд замечал взгляды, которые теперь бросали им горожане: колкие, настороженные, а порой даже злые. Когда-то Рыцари Туманной Стражи были героями, легендой в доспехах. Теперь же, казалось, горожане только и ждали момента, чтобы отвернуться или шепнуть за спиной какое-нибудь ругательство.
– Чувствуешь? – негромко спросил Торвальд, скользнув взглядом по чужим лицам.
Сигрьёр, шедший чуть позади, лишь коротко кивнул. Ему не нужно было объяснять. Он тоже ощущал эту перемену, этот холодный ветер недоверия. Год за годом они защищали этот город, а теперь им платили страхом и злобой.
– Что молчишь? – спросил Торвальд с неискренней усмешкой. – Думал, ты из тех, кто всегда знает, что здесь происходит.
– Люди косятся, когда не понимают, что творится вокруг, – тихо ответил Сигрьёр, в его словах прозвучал ровный, безэмоциональный тон. Но Торвальд уловил в нём горечь.
Они углублялись в старые районы, где дома стояли ветхие, а узкие улочки извивались между сломанными заборами и осыпавшейся кладкой. Обычно они бы пошли в центральную таверну, где, по крайней мере, знали свой контингент. Но Сигрьёр сейчас сворачивал в сторону – туда, где Торвальд почти не бывал.
– Ты уверен, что мы идём правильно? – настороженно спросил Торвальд, оглядывая мрачные, полузаброшенные закоулки.
– Почти на месте, – спокойно ответил Сигрьёр. Его голос оставался безмятежным, словно не происходило ничего особенного, хоть они и направлялись в глухой угол города, где царили полумрак и запустение.
Наконец они остановились у неприметной забегаловки. Под слоем пыли и ржавчины угадывалась выцветшая вывеска. Место выглядело так, словно его забыли много лет назад.
– Здесь? – удивлённо спросил Торвальд, приподнимая брови.
Сигрьёр лишь слегка усмехнулся – едва заметное движение уголка губ.
– Часто бывал здесь… до всего этого, – тихо произнёс он, бросив взгляд на выцветшие буквы. Его слова заставили Торвальда задуматься о прошлом напарника, о котором тот никогда не рассказывал.
Сигрьёр слегка усмехнулся, впервые за всё утро позволяя себе проявить тень эмоции.
