– А что было правдой? – пожала плечами. – Нет, не так. Между нами когда-то была правда? Каждое твое слово оказалось пропитано ложью, но даже так я верила тебе… и да, когда Викторий рассказал мне о твоем прошлом, я все равно собиралась остаться с тобой.
– Ты сама желала верить в ложь… – мотнул головой Эш. – Хочешь знать, что я сделал с Джесс?
– Не очень, – я и без того подозревала, что он не отпустил горничную, ставшую мне подругой.
– Вот видишь, – хохотнул Эш. – А может ты хочешь знать, что Джесс думала о тебе на самом деле?
Наверняка наш разговор со стороны звучал весьма странно. Да и выглядели мы соответствующе – оба всклоченные, грязные, залитые чужой кровью.
Мы изливали друг на друга боль и яд, копившиеся в нас столько лет. Но, по крайней мере, в этот раз мы были честны друг с другом.
С явным удовольствием Эш рассказывал мне о том, что Джесс ничем не отличалась от остальных слуг, и он сам придумал ей красивую легенду. И разумеется, у нее никогда не было больной сестры, а в итоге она закончила точно так же, как и все, попавшие в этот проклятый замок.
Эш говорил о том, как я постоянно удивляла его, разбавляя скуку вечности. О том, как он думал воспользоваться мной и как спланировал мое обращение. О том, что затем он решил оставить меня рядом, и о том, что не хотел меня разочаровать. А еще о том, как ему было хорошо со мной в постели, и как он почти поверил мне, пускай и зря.
А я… я рассказывала, как сильно любила его. Как ненавидела его после войны кланов. Как пыталась наладить жизнь, но он преследовал меня, и в итоге я сдалась. Как я верила в него, и как разочаровалась, но в душе продолжала верить.
В этом диалоге не было никакого смысла – мы слишком опоздали со своими признаниями.
Но мы продолжали говорить, словно это могло что-то изменить.
Я видела столько масок Эша, что сбилась со счету, и каждая из них казалась мне настоящей. Но теперь он действительно сбросил их, и я наконец смогла разглядеть его истинное лицо. Лицо жестокого вампира с маниакальными наклонностями, глаза которого сверкали жаждой и безумием. Но который все равно был способен на чувства, пусть и не желал признаваться в этом.
Эш ненавидел меня столь же сильно, сколь ненавидела его я. Но нельзя испытывать ненависть к тому, кто тебе безразличен.
– Так что, зефирка? – хмыкнул вампир, опустошив уже, кажется, двадцатый по счету бокал виски. – Вот, теперь ты знаешь все. Я такой, какой есть. Я не стал бы меняться ради тебя и никогда не стану. Я манипулятор и лжец. Я настоящий немертвый, кровожадный и жестокий. И ты хочешь сказать, что если бы я тебя спас тогда, ты бы продолжала верить в меня? Или, быть может, сейчас, узнав наконец всю правду, ты хочешь остаться со мной?
– Если бы ты спас меня тогда, это бы значило, что в тебе осталась хоть капля хорошего, и что я важна для тебя. Если бы ты спас меня, все могло бы сложиться иначе, – покачала головой. – Но я бы не бросила тебя.
– Лжешь, – ухмыльнулся Эш. – А если нет, то так же слаба, как и Викторий. Это даже смешно…
– А что насчет тебя? – я прищурилась. – Ты уже давно узнал, какая я. Я глупая и наивная. Я слабая и человечная, ненавидящая вампиров. И я изо всех сил пыталась сохранить это в себе. Если бы я рассказала тебе о поцелуях с Майки, ты бы продолжал притворяться? Ты бы спас меня и строил бы из себя хорошего в глубине души вампира? Или ты бы вышвырнул меня за ненадобностью, потому что я исполнила свою роль и со мной теперь слишком скучно?
